Почему у собаки чау-чау синий язык - стр. 3
Пользуясь детской дружбой с половиной бакинской команды, я стал неким ее добровольцем, а именно при каждом приезде бакинцев в Москву сопровождал их всюду. Однажды Юлик меня представил: «Наш разведчик в Москве!», и у меня такое представление протеста не вызвало. Совсем недавно вышел фильм «Щит и меч», и песня из этой картины – «С чего начинается Родина» – мне тогда очень нравилась.
В промежутках между приездами земляков я расхаживал в их кавээновской форме – клубном пиджаке с золотыми пуговицами и гербом города Баку (три факела) на верхнем кармане. Пиджак мне оставлял мой товарищ и сосед по бакинской квартире из группы службы безопасности команды. Естественно, я был знаком со всей той частью молодежной редакции ЦТ, что готовила и выпускала эту передачу. Каждый приезд бакинского КВН в Москву заканчивался банкетом. А нигде люди так не сближаются, как на курорте или за обильно накрытым столом.
Пользуясь своим знакомством, я получил в редакции билеты на игру одесситов, не помню с кем, и взял с собой на КВН Сашу Зегаля. Кстати, что тогда, что сейчас билеты на КВН не продавались. Из того давнего майского вечера семидесятого года я запомнил у одесских болельщиков плакат в зале: «Мама, ты меня видишь?» и рисунок, который одесситы показали на сцене. Танкист в танковом шлеме смотрит вдаль из-под козырька ладони, поднявшись над открытым люком, а люк этот – канализационный.
Зараженный необыкновенной энергией зала (это тоже особенность КВН), Саша в тот же вечер решил создать команду в нашем Архитектурном институте. Качаясь в пустом вагоне метро от «Электрозаводской» до «Площади Революции», где нам предстояла пересадка на «Площадь Свердлова», – Зегаль жил на Фестивальной, у Речного вокзала, я ехал к нему ночевать, – мы разрабатывали план дальнейших действий. Саша, естественно, назначил себя капитаном, я за неимением других командных должностей остановил свой выбор на роли начальника команды. Не зная, что полагается обсуждать дальше, мы начали мечтать о предстоящей славе и успехах.
К слову сказать, советское «начальник команды» или «директор фильма» переросло в неизвестное нам тогда понятие «продюсер», а именно человек, который распоряжается деньгами. А у кого деньги, тот при капитализме и главный. Первый раз я столкнулся с человеком, гордо называющим себя продюсером, в долгой поездке по Западной Европе (это отдельная история), когда снимал по своему сценарию сериал для первого канала «Тринадцать чемпионов». Девушка, взятая в дорогу директором благодаря тому, что добыла деньги на фильм у своих друзей-бизнесменов, пыталась мне объяснить между Ниццей и Миланом, что именно она в нашем микроавтобусе «Рено-Трафик» самая главная. При этом она ссылалась на Ирвина Шоу, точнее на его роман «Вечер в Византии». Замученный долгой поездкой, – мы начали путь от моего московского двора месяц назад, – но прежде всего своей съемочной группой, я на нее орал так, как никогда ни до, ни после ни с одной женщиной не общался. Легко представить мое состояние, если даже красоты Кот-д’Азура, по-простому Лазурного берега, на меня не действовали. В Москве я прочел «Вечер в Византии» и понял, что двадцать лет назад, в семидесятом, я, оказывается, был на нашем КВНе самым главным, несмотря на царственное положение Зегаля в институте.