Почему не Эванс? - стр. 20

После чего он накинулся на свой незаработанный ленч и с аппетитом съел его. Удовлетворенно вздохнув, он откупорил бутылку пива. Необычайно горькое пиво, но определенно освежающее.

Он снова лег, зашвырнув пустую бутылку в куст вереска. Праздно развалясь, он чувствовал себя как Бог. Весь мир у его ног. Это всего лишь фраза, но какая приятная. Он может горы своротить, стоит только захотеть! У него в голове роились великие прожекты и смелые замыслы.

Потом ему опять захотелось спать. Подкралось забытье.

Он уснул… Тяжелым, вызывающим оцепенение сном…

Фрэнки подогнала свой огромный зеленый «Бентли» к бордюру у большого старинного здания, на дверях которого было написано «Больница Святого Асафа», выскочила из машины и, повернувшись, взяла пышный букет лилий. Затем позвонила. Дверь открыла женщина в халате сиделки.

– Могу я видеть мистера Джонса? – спросила Фрэнки.

Взгляд сиделки с живым интересом скользнул по девушке, «Бентли» и лилиям.

– Как о вас доложить?

– Леди Фрэнсес Деруэнт.

Сиделка вся затрепетала от восторга. Пациент вырос в ее глазах на целую голову. Она провела Фрэнки по лестнице в комнату на втором этаже.

– К вам гость, мистер Джонс. Угадайте-ка кто? Такой приятный сюрприз!

И все это бодреньким тоном, обычным для лечебных учреждений.

– Вот те на. – Бобби был ошеломлен. – Да это же Фрэнки!

– Привет, Бобби, я принесла всего лишь цветы. От них немножко веет кладбищем, но выбор был очень ограничен.

– Ах, леди Фрэнсес, – сказала сиделка, – очень милые цветы. Давайте я поставлю их в воду.

Она вышла из палаты. Фрэнки села на стул, явно предназначенный для посетителей.

– Ну-с, Бобби, – сказала она, – что все это значит?

– Эх, и не спрашивай, – отвечал Бобби. – Я здесь – настоящая сенсация. Восемь гранов морфия. Обо мне собираются написать в «Ланцете» и «БМЖ».

– А что такое «БМЖ»? – поинтересовалась Фрэнки.

– «Британский медицинский журнал».

– Ясно. Дуй дальше. Выдай еще парочку трескучих сокращений.

– Да знаешь ли ты, моя девочка, что полграна – это уже смертельная доза. Я должен был умереть уже шестнадцать раз. Правда, известен случай, когда человек остался жив после шестнадцати гранов, и все же восемь тоже неплохо, правда? Я – герой этого заведения. Такого больного у них никогда не было.

– Надо же, как повезло людям!

– А что, разве нет? Теперь им есть о чем болтать с другими пациентами.

Сиделка внесла вазы с лилиями.

– Ведь правда, сестра, у вас еще не было такого больного, как я? – с жаром спросил Бобби.

– О, вам бы не здесь быть, – сказала сиделка. – По всем законам, вам бы давно лежать на кладбище. Но, как говорится, только хорошие люди умирают молодыми… – Она хихикнула и вышла.