Почему именно ты?.. - стр. 27

Магия… Если бы у меня была моя магия, я бы их отшвырнула от себя. А так физически была намного слабее.

Я не знала, что Релив написала у меня на лице. Но, когда подружки этой пятикурсницы потащили меня в коридор, студенты, которые встречались нам по пути, кидали на меня взгляды и перешептывались. А меня все внутри пробирало от злости. Я вырывалась, брыкалась и хотела хотя бы поцарапать девушек, которые меня держали.

По приказу Релив меня отвели в конюшни и отдали конюхам. Сказали, что сегодня я им буду помогать, и попросили давать более грязную работу и ни в коем случае не кормить. Мужчины кивнули, но, когда Релив с подругами ушла, они не стали нагружать меня работой. Один из них окинул меня взглядом и сказал:

– Была бы ты осторожнее. Не перечь старшим. Тут такие правила.

Я ненадолго закрыла глаза и стиснула зубы. Меня съедало от злости и отвращения к этим правилам. Последние одиннадцать лет я провела рядом с Эдергаром и понятия не имела, что нечто такое могло происходить в академиях. Хотя, возможно, Дюран в этом плане очень сильно выделялся.

Пока я находилась в конюшне, по академии прогремела новая весть, и она дошла даже до меня. Некого Арона сегодня выпускали из темницы. Во-первых, я удивилась тому, что в Дюран, оказывается, была темница. Во-вторых, не могла понять, кем был этот Арон и по какой причине его держали в заточении. Позже услышала, что это студент. Пятикурсник. Но более странным для меня было, что его возвращения ждали.

Отовсюду гремело: "Арон сегодня выходит из темницы". Кто-то произносил это со страхом, а кто-то с такой интонацией, будто сам Бог должен был снизойти на землю. А девушки, кажется, волновались и предвкушали.

Кто этот Арон?

– Ну вот… Как? Да чтобы… – я бормотала себе под нос слова, чередуя их с ругательствами. При этом, сидя в конюшне на сухой соломе, краем своей длинной юбки до покраснений терла лицо.

Я все же прочитала то, что Релив написала на мне. Посмотрела в ведро с водой и в мутном отражении на одной щеке увидела слово "мерзкая", а на второй "уродина". Вот же стерва!

– Можешь не тереть, – услышала позади себя. – Судя по всему, надпись запечатана. До вечера все равно не сотрется. Если не повезет, еще неделю будешь так ходить.

Я убрала ткань юбки от лица и обернулась. Посмотрела на парня, который как раз носил воду коням. Его звали Онур. Он высокий, но худощавый. Как и я, тоже первокурсник.

– Тебя не коробит все это? – спросила у него. Я не стала говорить парню, что и так поняла, что надпись на моем лице запечатана. Но все равно не могла перестать ее тереть.