Поцелуй меня первым - стр. 23

Адриан подался ко мне.

– Пожалуй, тебе я могу признаться: я и сам склонен рассматривать любой вопрос в первую очередь с точки зрения морали. То есть экономические аспекты, разумеется, важны, но главным образом меня занимает вопрос «как нужно жить».

– Меня тоже! – откликнулась я.

– Взять хотя бы недавнюю дискуссию о праве на смерть, – продолжал он. – Ты очень активно проявила себя. Должно быть, для тебя эта проблематика представляет особенный интерес.

– Да, – согласилась я и почувствовала себя уверенно. – Я считаю, что высшее проявление самособственности – это решить, где и когда умрешь. Невозможно отрицать право на самоубийство, если веришь в автономность личности. Каждый должен выбирать сам, как и когда ему умереть. Это фундаментальное право любого человека.

– А следует ли принимать во внимание этические соображения? – спросил Адриан. – Обязательно ли наличие смертельной болезни, чтобы общество не осуждало человека, решившего покончить с собой?

Я покачала головой.

– Важно качество жизни, а не ее длительность. Пусть каждый решает сам, стоит жить дальше или нет.

Пока мы беседовали, на дороге появился ребенок в панаме, девочка лет двух, неуверенно семенящая на коротких ножках. Она радостно что-то лепетала и время от времени оглядывалась на отца, шедшего немного позади. Вдруг она оступилась и упала ничком, рядом со скамьей, где сидели мы с Адрианом. Через секунду девочка подняла голову – к щекам пристал мелкий гравий – и раздался пронзительный детский вопль.

Адриан поморщился.

– Пройдемся? – предложил он.

Не дожидаясь моего ответа, он встал, обошел ревущего ребенка и направился дальше. Я последовала за ним. Мы молча прошли по тропе между двух прудов. В одном плескались люди, над бурой водой неслись крики и смех. Адриан поглядел на купальщиков и улыбнулся: по-видимому, к нему вернулось хорошее расположение духа.

– Скажи-ка, мисс Лейла, знаком ли тебе постулат о волеизъявлении?

Ну вот, теперь началось собеседование, подумала я. К сожалению, я не знала, о чем речь. Если бы у меня была пару минут, я бы смогла логически вывести смысл из названия, но Адриан, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Согласно этому постулату, мы не только не имеем права препятствовать тем, кто решил покончить с собой, но фактически обязаны помочь, если нас прямо попросили об этом.

– Вроде содействия при эвтаназии? – спросила я.

– Похоже, – кивнул Адриан. – Только в данном случае речь идет о содействии в широком смысле. К самому акту суицида оно может и не относиться. Скажем так: в ситуации, когда человек, будучи, по твоему мнению, в здравом уме, просит тебя так или иначе помочь ему уйти из жизни, ты обязана выполнить его волю, в соответствии с постулатом о волеизъявлении.