Поцелуй, Карло! - стр. 3
– Ну как тебе ремень? – Она потянула за петлю.
Карло погладил медную насадку и улыбнулся. У него была щербинка между передними резцами, и среди односельчан это почиталось признаком удачи, поскольку теоретически туда можно просунуть монетку, а это значит, что фортуна будет благоприятствовать всю жизнь. Но Карло не чувствовал себя везунчиком, и все надежды на процветание оказались смыты напрочь вместе с дорогой на Рим.
И Карло стал пытать счастья, где только выйдет.
– Может, прикинуться, что это новый итальянский шик?
– А почему бы и нет?
Карло поцеловал жену в щеку, достал бумажник, открыл его и пересчитал лиры.
– Тут больше. Ты что, священника пристукнула?
– Умная жена откладывает деньги, не посвящая в это мужа.
– Твоя мать хорошо тебя обучила.
– Не моя, – усмехнулась Бетти, – а твоя.
Карло погладил жену по попке.
– И дуче тоже упакуй.
– Ох, Карло. Американцы его ненавидят.
– А я переверну медаль майорской эмблемой вверх. Пусть его faccia[4] смотрит мне в сердце. Может, эта сволочь хоть на что-то доброе сгодится.
– Лучше всего было бы переплавить ее и продать.
– Чем больше золота я на себя нацеплю, тем важнее буду смотреться. Грудь у меня должна звенеть, как тамбурин.
Карло захлопнул шкатулку и подал ее жене.
– La bella figura.
– Va bene[5].
Элизабетта взяла медаль с ночного столика и, положив к остальным, закрыла на замок в сейфе внутри кофра. Карло крепко прижал к себе жену.
– Когда я вернусь, мы покрасим виллу.
– Тут покраской не обойтись, – вздохнула Элизабетта, беспомощно оглядывая комнату. Штукатурка растрескалась, на потолке ржавые потеки, парчовые шторы прохудились, но больше всего огорчали квадратные фанерные заплаты, что заменяли оконные стекла, разбившиеся из-за сильных ветров. Элизабетта снова вздохнула. Узорчатые окна были самой ослепительной деталью жилища, их доставили из самой Венеции, а теперь пустые рамы смотрелись как выбитые зубы в некогда прекрасной улыбке. – Нашему дому поможет только чудо.
– Добавь его в список, Бетти, – обнял ее Карло.
– Нам жизни не хватит починить все, что нуждается в ремонте.
Нельзя сказать, что Карло легкомысленно воспринял свое назначение в качестве Ambasciatore da Provincia di Foggia e Provincia di Capitanata da Apulia[6], и он вовсе не считал эту должность формальной. Он хотел творить добро, но к почетному титулу не прилагались никакие ассигнования, а о поддержке и говорить нечего. По всей Италии – от Средиземного моря до Адриатики, от севера до юга – репарации пошли на восстановление береговых линий, электростанций, важнейших заводов и фабрик. Это почти не имело отношения к Розето-Вальфорторе и прочим деревушкам. Оказавшись в бедственном положении зимой, Карло был не в состоянии добраться до Рима и молить о помощи, а на все письменные просьбы получал вежливый ответ, что где-то еще есть нужды куда более срочные и насущные.