Поцелуй дракона. Сбывшиеся мечты - стр. 118

«Вот что ты творишь?»

Саламандра на мгновение высунула раздвоенный язык, а потом вновь убрала его, глядя на него темными глазами.

«Ты прячешься от меня, а я творю?»

«Угу.»

Она позволила дотронуться до своей мордочки, но не взять себя в руки, скользнув прохладным тельцем ему под воротник.

«Таишься в кустах, на друзей моих нападаешь и следишь за домами всеми уважаемых крейви, – перечислила она грустно, а потом добавила с куда большей живостью. – Пойдем в дом? Я ужасно замерзла.»

Сфайрат медлил. Ему не хотелось возвращаться ни в мир людей, ни под своды Золотой чаши. Дома они станут ссориться, а в Хорругарисе все станет тяготить его. Минаре ждет их, но тот очаг навсегда останется для него родительской гаванью.

– Где же ты была? Лето на дворе.

Саламандра сперва ничего не ответила, пощекотав шею вновь высунувшимся языком.

«В Ледяном Чертоге. Нынешнему хозяину замка не нравится, что по подвалам и погребам снуют утопцы.»

– Ничего не перепутала? Это ведь Ледяной Чертог.

«Так ведь лето на дворе, – передразнивает она его. – Все тает. Но там все равно холодно! Слева, кстати, беседка и пруд.»

Сфайрат прошел по указанному направлению, споткнулся о изуродованные гипсовые головы, пересек не опавшую после зимы высокую желтую траву и наконец вышел к цветущему розарию и порядком обветшавшей беседке.

«Нравится? Моих рук дело.»

Сфайрат подставил ладонь, предлагая ей сбежать на нее, а когда она сделала это, то слегка сжал ее, кажется, что порядком уменьшившееся тельце.

– Будешь прятаться за личиной саламандры, да, трусишка?

«Причем здесь это? – откликнулась ящерица устало и как-то грустно. – Ты большой и горячий, а я маленькая, мне так проще согреться.»

Эти слова были лишь отговоркой. В следующую секунду, она заполнила его объятия собой, встала рядом сначала синим пламенем, а потом и обыкновенной, знакомой ему Вэл.

– На кой ляд тебе сдался этот Ледяной Чертог?

Фэйт не дал ей ответить и поцеловал. Нетерпеливее, резче и злее чем это бывало прежде. Он еще никогда не дарил ей таких поцелуев, сминая нежные губы, терзая их, не давай ей ни передохнуть, ни ответить на прикосновения, выплескивая в этих жестоких и одновременно нежных касаниях все то, что пережил за последнее время, как злился, переживал и конечно же скучал.

«Фэйт!»

«Ящерица!»

Вэл застонала, но не отстранялась, продолжая подставлять лицо и губы под его поцелуи, прижимаясь так тесно, словно хотела раствориться в нем. Это как не странно подостудило его пыл.

– Я скучал, – уже куда нежнее Фэйт прикоснулся к ее раскрасневшимся губам своими. – Ты не представляешь, как я скучал по тебе.