Поцелуй дочери канонира - стр. 58
– Могу я что-нибудь сделать для тебя, дорогая?
– Кое-что, – ответила она. – Не мог бы ты на обратном пути найти вазу и поставить цветы? – Разумеется, это было совсем не то, что имел в виду Вирсон. Но ему оставалось только повиноваться. – Ваза должна быть в комнате, которую тут называют “шлюз”. Не знаю, где это, где-то по левую сторону. Бедняжки сестры всегда так заняты.
Вирсон вышел, унося цветы, которые принес.
Сегодня на Дейзи был больничный халат – того типа, что завязывается на спине веревочками. Забинтованная левая рука на перевязи оказалась скрытой под ним. Капельница оставалась на прежнем месте. Дейзи перехватила взгляд инспектора.
– Так проще вводить лекарства. Вот она и стоит тут. Но сегодня уберут. Я больше не больна.
– И у вас не путаются мысли? – повторил инспектор ее слова.
– Ни в малейшей степени. – Какой-то момент голос ее звучал, как голос куда более зрелого человека. – Я думала обо всем этом. Мне советовали не вспоминать, но я должна. Что мне остается? Я знаю, что должна рассказать вам все как можно точнее, так что я вспоминала, стараясь ничего не перепутать. Кажется, у какого-то писателя сказано, что насильственная смерть отлично помогает сосредоточиться.
Инспектор удивился, но не подал виду:
– У Сэмюэла Джонсона. Но это про приговоренного, который знает, что утром его повесят.
Она улыбнулась слабой, совсем слабой улыбкой, одним уголком рта:
– А вы, по-моему, не похожи на полицейского.
– Посмею сказать, вы не многих видели.
Внезапно он понял, что она похожа на Шейлу:
“Будто моя собственная дочь”. Конечно, эта была темноволоса, Шейла – блондинка, но как бы там ни было, не эти мелочи делают одного человека похожим на другого. Было что-то общее в чертах, в овале лица. Вексфорд сердился, когда ему говорили, что Шейла похожа на него, потому что у них одинаковый цвет волос. Вернее, был одинаковый – теперь голова Вексфорда поседела, да и полысела порядком. А Шейла прекрасна. И Дейзи прекрасна, и черты ее напоминают Шейлу.
Дейзи смотрела на него с тоской, почти с отчаянием.
– Дейзи, вы сказали, что думали о случившемся. Расскажите, что вы думали.
Она кивнула, не меняя выражения лица. Взяла с тумбочки стакан с питьем – лимонное месиво, едва прикрытое водой, – и сделала глоток-другой.
– Я расскажу вам, что случилось. Все, что я помню. Ведь вы этого хотите, правда?
– Да. Да, пожалуйста.
– Если вам что-то будет непонятно, спрашивайте сразу, договорились?
Она неожиданно заговорила тоном человека, привыкшего сообщать слугам, да и не только слугам, чего хочет, и встречать повиновение. Она привыкла, подумал инспектор, что когда она велит прийти, к ней приходят, а велит уйти – уходят. И когда велит сделать что-то, делают. Он подавил улыбку.