Поцелуй дочери канонира - стр. 28
Скоро он нашел его между “Радио Таймс” и каким-то бесплатным рекламным журнальчиком. Где-то здесь должно быть интервью Вин Карвер. Как ему помнилось, большое, на двух страницах, с крупной фотографией. Вот, страница одиннадцать. Он устроился в кресле и открыл нужное место. Перед ним был портрет. То самое лицо, которое час назад он видел мертвым, когда Самнер-Квист поднял убитую от стола за волосы, словно палач, подымающий напоказ отрубленную голову.
Начало интервью занимало одну колонку слева на странице. Вексфорд рассмотрел портрет. Такой снимок позволила бы публиковать только женщина, добившаяся триумфального успеха в сфере, далекой от почитания красоты и молодости. И дело было не в чертах лица, а в глубоких следах времени, в морщинах, приобретенных с возрастом. Ее нос птичьим клювом торчал из переплетения тысячи морщин, как из гнезда, губы сложились в полуулыбку, добрую и ироничную одновременно. Глаза, окруженные путаницей сходящихся складок, остались молодыми: искрящиеся темные радужки и чистые, без прожилок, белки.
Подпись под снимком гласила: “Давина Флори, чей первый том автобиографии “Последняя из девяти колпиц” издательство “Сент-Джайлз Пресс” выпустило в продажу по цене 16 фунтов”.
Вексфорд перевернул страницу и увидел авторессу юной: вот девочка в бархатном платьице с кружевным воротничком, а вот, десять лет спустя, – девушка с лебединой шеей и загадочной улыбкой, коротко стриженная, в прямом, по моде, платье без талии с поясом на бедрах.
Строчки поплыли у него перед глазами. Инспектор широко зевнул. Он слишком устал, чтобы дочитывать до конца. Оставив развернутую газету на столе, Вексфорд поднялся в спальню. Бесконечно долгий вечер остался позади, и там, в самом конце длинного коридора событий, у выхода из тоннеля, далекие, но несомненно различимые, стояли Шейла и тот гнусный тип.
Пока читатель Давины Флори искал помощи в газете, не-читатель обратился к первоисточнику.
Бёрден вошел в дом под пронзительный рев сына. Когда он поднялся наверх, крик прекратился – маленький Марк успокоился на руках матери. Бёрден услышал, как своим уверенным и несколько нравоучительным тоном, от которого сразу становилось спокойно, она сообщила, что гребнистый ящер диплодок не встречается на Земле уже два миллиона лет и уж, во всяком случае, никогда не выбирает для жилья шкафчики для игрушек.
Когда Дженни вошла в спальню, Бёрден уже сидел в постели с книжкой о последней из девяти колпиц на коленях, которую она получила от него в день рождения.
Поцеловав его, жена пустилась в подробный пересказ приснившегося Марку страшного сна и ненадолго отвлекла Бёрдена от чтения биографической справки на задней странице обложки. Он решил до утра не говорить о том, что случилось. Дженни восхищалась этой женщиной, собирала ее книги, повторяла ее путешествия. Вчера в постели перед сном они как раз говорили об этой книге и о детстве Давины Флори, о ранних влияниях, сказавшихся на формировании характера знаменитой писательницы-антрополога и “геосоциолога”.