Поцелуй дочери канонира - стр. 14
Дом – подковой, в плане – прямоугольник без одной длинной стороны, с простым и ровным фасадом возвышался над широким двором. Ни плети плюща – оживить гладкую штукатуреную стену, ни кустика – оттенить грубую кладку цоколя. Сильные прожекторы из-под ограды высвечивали каждую трещинку и каждое крохотное пятнышко на фасаде. Окна горели везде: в обоих крыльях, в центральной части, на галерее. Свет сочился через занавески – розовый, зеленый, оранжевый, в зависимости от цвета ткани – и лился из незанавешенных окон. Лучи прожекторов забивали мягкое разноцветное сияние, но не могли полностью растворить его. Ни движения, ни дуновенья – казалось, и воздух, и само время застыли.
Впрочем, что бы там могло шевельнуться, подумал потом Бёрден. Дуй хоть штормовой ветер, ему нечего было бы сотрясти. Даже деревья все остались позади – а тысячи других там, за домом, скрылись под пологом ночи.
Подъехали к парадному крыльцу, миновав справа бассейн со статуями, выскочили из машины. Первым у дверей оказался Вайн. Крыльцо в две широких низеньких ступени. Портик если когда-то и был, то теперь от него осталось лишь по паре гладких полуколонн с каждой стороны дверей. Ослепительно-белая дверь поблескивала в свете прожекторов, будто на ней еще не высохла краска. Вайн потянул кованую косицу звонка. Звон прокатился, должно быть, по всему дому – во всяком случае, его хорошо слышали медики, выходившие из машины в двадцати ярдах от крыльца. Вайн дернул еще и еще, потом застучал медным молотком. В ярком свете металлическая отделка двери сияла золотом. Они прислушались, думая о той, что звонила и звала на помощь из этого дома. Ни звука: ни стона, ни шепота. Бёрден постучал, похлопал крышкой почтового ящика. Никто не подумал ни о задней двери, ни о том, сколько здесь вообще может быть дверей. Никто не предполагал, что там может быть не заперто.
– Надо ломать, – сказал Бёрден.
Но где? Слева и справа от двери – по два широких окна. За ними виднелся как будто бы вестибюль – оранжерея с лаврами и лилиями в кадках, расставленных на крапчатом мраморном полу. Листья лилий лоснились в свете двух люстр. Из оранжереи вела арка, но что за нею, было не разглядеть.
Место, где покойно и тепло. Хорошо устроенный культурный дом, жилище богатых людей, ценителей роскоши. У стены – столик из красного дерева с позолотой. Рядом – небрежно отодвинутый высокий стул с красным бархатным сиденьем. На столике – фарфоровый кувшин, из него свисают длинные усики какого-то стелющегося растения. Бёрден спустился с крыльца и зашагал по булыжнику широкого двора, залитого будто лунным, но заметно усиленным светом – словно луна удвоилась в размерах или отразилась в каком-то огромном небесном зеркале. Позже Бёрден сказал Вексфорду, что от этого света было только хуже. Темнота была бы уместнее, он умел действовать в темноте. Бёрден направился к западному крылу – там на торцевой стене было широкое арочное окно всего лишь в футе от земли.