Поцелуй черной вдовы - стр. 6
– Т-ты... т-ты... отец все узнает... – заикаясь, пролепетал он. – Я ему расскажу.
– Уж будь добр.
– Он всегда говорил, что ты вся в мамашу, такая же ненормальная.
– Уж если на то пошло, Джеймс, – улыбнулась Соланж, – она и твоя мать не в меньшей степени, чем моя.
Разговоры о матери лишали Соланд душевного равновесия, и без того достаточно зыбкого, и брат, наверное, зная об этом, так или иначе сводил любой разговор к этой теме. Но обычно ограничивался полунамеками и многозначительным взглядом, сегодня же, одурманенный алкоголем и самой мыслью расстаться с деньгами, прибранными к рукам, заговорил по-другому.
– Я хотя бы не шлюхин ублюдок, дорогая сестрица, и рожден в браке, как доброму христианину и надлежит. Ты же... проклятый выродок... Лучше бы умерла от чумы в первые месяцы своей жизни, чем выросла в ЭТО. – Он окинул ее неприязненным взглядом. – Стала ЭТИМ. Одному Богу известно, кем был твой папаша... Ядовитым тарантулом-людоедом? – брат насмешливо хохотнул, заметив ее опрокинутое лицо.
Соланж догадывалась, конечно, что с ее рождением связана некая грязная тайна, но понятия не имела, что брат станет тыкать ей этим в лицо. К тому же надеялась по наивности, что просто-напросто появилась на свет до оглашения и помолвки родителей, такое часто случалось, но что первый муж матери вовсе не был ей мужем – слышала в первый раз.
– Так ты действительно ни о чем не догадывалась? – ни на йоту не сжалился над ней брат. – Вот ведь сюрприз, ну, скажи? Папашка сжалился над твоей блудливой мамашей и взял за себя вместе с ублюдком...
– Он сжалился не над моей, а над НАШЕЙ матерью, Джеймс, – сквозь зубы поправила его девушка. – Ты как-то странно забываешь об этом.
Лицо брата перекосило от злобы, когда он выдал в сердцах:
– Ну прости, что никогда не считал эту женщину своей матерью, дорогая сестрица. Она ведь только с тобой и носилась! Тебе угождала. «Соланж такая несчастная, бедная девочка. Я нужна ей особенно сильно!» – передразнил он слова своей матери. – Думаешь, мне не нужна была мать? Думаешь, я не нуждался в любви и заботе? Однако, носилась она только с тобой.
– Это неправда, она любила нас одинаково.
– Вот уж ложь. Ты всегда была ее «солнышком», «милой девочкой», я же – «негодным мальчишкой», допекавшим ее до печенок. Уверен, она ненавидела меня так же сильно, как и отца!
У Соланж защипало в глазах, и она, страшась разреветься и выказать этим слабость, прикусила до крови губу. И стиснула кулаки.
– Пятьдесят фунтов, – холодно повторила она. – Скажи отцу, мне нужны эти деньги.