Поцелуй черной вдовы - стр. 35
Но Ричард сказал:
– А теперь в «Колокол и корону», друзья. Пропустил пару пинт пива и позаигрываем с девицами! Вечер без доброй компании – все равно что потерянный. А жизнь чересчур коротка, чтобы терять наши лучшие годы!
И Соланж, хочешь не хочешь, пришлось тащиться с Шекспиром и Ричардом-неугомонным-Бёрбеджем в таверну на Лондонском мосту.
10. Глава 10
В «Колоколе и короне» Соланж явно перебрала с элем, иначе чем объяснить странный сон, приснившийся ей этой ночью...
А снился ей лес.
Темный, пасмурный лес, будто простуженный, в патине инеистой изморози, встретивший то ли ее, то ли и не ее вовсе чуть слышным покряхтыванием старых осин, перешептыванием затаившихся меж корней мелких животных и гудением ветра в кронах над головой – казалось, лес этот открыл ей невидимые объятия и принял ее.
Заговорил с ней своим особенным языком, явив тайны, прежде сокрытые: тонкие нити, светящиеся в траве, позвали Соланж за собой, указывая дорогу так ясно, как стрелка, прочерченная углем, и она точно знала – нить, повисшая в воздухе, путь палевки в траве. Та пробежала промеж двух стволов, по мшистой подушке древнего леса не более получаса назад, и догнать ее так же легко, как пройти по следам грязных ботинок, натоптавших в гостиной.
Надо только бежать.
Бежать так быстро, как только сумеешь, так низко, чтобы, припадая к земле, ощущать тонкий мускусный запах животного.
Его страх.
И желание жить...
Соланж и бежала. Мягко и невесомо ступая на промерзшую землю... Наслаждаясь погоней и ощущением пьянящего счастья, разливавшегося по телу. Свободой... Такой приторно сладкой, что рот наполнялся слюной.
А вот и полевка...
Сидит, не ведая, что она настигла ее, подобралась совсем близко, вот-вот ухватит зубами...
Соланж подкралась к ней еще ближе, кинулась: миг – и хрупкое тельце забилось меж острых зубов, желая освободиться.
Напрасно...
Она не выпустит своей жертвы, не сейчас, когда теплая кровь сладкой патокой заливает язык и дурманит рассудок. Челюсть сжимается крепче, трещат тонкие косточки – и Соланж просыпается.
Что это было? Она провела по лицу, сгоняя дурман странного сна, такого явного, словно и не сна вовсе – воспоминания. И провела языком по зубам, будто все еще ощущавшим мышиное тельце, зажатое между ними, и сладость пролитой крови...
Кошмар.
Она села в постели и осмотрелась: та же комната в маленьком пансионе, убогая и простая, те же стол и стул у крохотного окна, те же шкаф и кровать, но она как будто другая. Что это было? К чему этот сон? Может быть, разговоры о травле медведя навеяли на нее этот призрачный морок, может быть... что-то еще поспособствовало ему.