Побег за белой ночью - стр. 19

Из переписки, сохранившейся в архиве, известно, что идея памятника в виде открытой часовни с памятником принадлежала самому императору. Николай Павлович «шапель сию… желал иметь в таком роде, как имеются в Италии по дорогам», выбрал место для нее и, приехав в Царское Село, «указал направление монумента». Выбор места был обусловлен тем, что здесь поблизости великая княжна любила сидеть на берегу пруда и кормить ручных лебедей. Резную сень, украшенную византийским орнаментом, выполнил петербургский мраморных дел мастер итальянец Пауль Катоцци. На фризе и боковых стенках были начертаны изречения из Евангелия. На верху ажурной крыши находился крест, что придавало памятнику вид часовни. Названная впоследствии «Малою Шапелью», часовня до наших дней в Царском Селе уже не сохранилась. Мраморная скульптура в 1920-е годы была передана на сохранение в Русский музей. Теперь она снова обретала жизнь в возрожденной реставраторами Шапели. Хорошо бы вернуться сюда в июне, через пару лет, когда здесь в полную силу зацветут посаженные рядом кусты сирени французских сортов «Мадам Лемуар» и «Шарль Жоли», чтобы с их запахом вдохнуть удивительный тонкий аромат того бесконечно далекого от нас времени…

Говорят, что император Николай Павлович воспринял тогда безвременную кончину любимой дочери, как расплату за пролитую им русскую кровь на Сенатской площади. Что же, не однажды случалось в истории, когда за совершенные грехи и ошибки родителей приходилось расплачиваться их невинным детям и внукам: «…И было ко мне слово Господне: зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина?»» Мне тогда подумалось о том, что перед Высшим судом мы все одинаково равны, холопы и помазанники божьи. Даже сам не заметил, как разглядел в своенравном самодержце обыкновенного отца, любящего и глубоко страдающего.

Уходя из Александровского парка, мы увидели у пруда рухнувший на землю огромный дуб. Его израненное, покрытое защитными пломбами старое могучее тело постепенно истлело внутри и не выдержало напора сильного ветра. Упавшая зеленая крона все еще продолжала жить, а ствол уже пилили на части, обнажая многолетние годовые кольца. Оставшийся на крепких корнях кричащий обломок ствола, был похож на протянутую из земли руку с открытой ладонью. Кто знает, может быть, он тоже помнил эту печальную историю и старался привлечь внимание, чтобы успеть рассказать нам что-то очень важное…