Побег с Лазурного берега - стр. 14
– У вас, мадемуазель, поразительно получается, – похвалила она. – Однако, скажите на милость, где же я видела эту картину?
По ночам, лежа в кровати и не в состоянии заснуть (подружки тихонько переговаривались, обмениваясь сплетнями о поцелуе с помощником садовника или повествуя о тайной вылазке в близлежащую деревню, где их ждали молодые увальни), Лиза в подробностях реконструировала мысленно полотна отца, на которых была изображена мама, – каждый штрих, оттенок, деталь.
Два раза в год воспитанниц отпускали по домам – на пасхальные и рождественские каникулы. В первый же приезд Лиза поразилась тому, как переменился отец, – из энергичного бонвивана он превратился в испуганного старика, заискивающего перед своей молодой женой. Анабелла полностью сменила обстановку в замке, а также сделала из маминой спальни и прилегавших к ней комнат огромный будуар.
В следующие каникулы поездка домой не состоялась – директриса сообщила Лизе о своем разговоре с Анабеллой, которая сказала, что они все простужены, а потому визит девушки лучше отложить до лучших времен. Лиза пыталась дозвониться до отца, но каждый раз трубку брал дворецкий, причем не тот, что служил у них много лет, а новый, нанятый Анабеллой. Заслышав ее голос, он отвечал, что месье Леон занят. Отец был занят двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и триста шестьдесят пять дней в году!
Лиза с нетерпением ждала своего восемнадцатого дня рождения. Из угловатого нескладного подростка она превратилась в миловидную девушку с длинными рыжими волосами и тонкой фигурой (кормили в интернате по-спартански).
Ей преподнесли торт с восемнадцатью свечами, под всеобщие аплодисменты Лиза задула их и загадала желание – она хотела вернуться домой. И надо же – ее желание сбылось. Директриса торжественно объявила:
– Мадемуазель, согласно законам Бертрана, страны, подданной которой вы являетесь, в восемнадцать лет вы становитесь совершеннолетней...
Она хотела сказать что-то еще, но Лиза прервала ее:
– Мадам, когда я могу покинуть интернат?
– Но, мадемуазель, ваша мачеха внесла плату еще за три года вперед... – залепетала директриса.
Лиза улыбнулась:
– Вы же сами сказали, что я стала совершеннолетней, и удерживать меня в интернате против моей воли вы не имеете права. Я благодарна вам за те знания, которыми одарили меня здесь, но сейчас я хочу одного – убраться отсюда!
Ее слова потонули в криках восторга – до сей поры никто не смел перечить всемогущей директрисе.
Интернат Лиза покинула на следующее утро. Собрав те немногочисленные пожитки, что у нее имелись (ей приходилось довольствоваться тремя черными платьями с глухой горловиной, домоткаными гамашами, коричневыми туфлями на низком каблуке, полушубком с кроличьим воротником и смешной старомодной шляпкой), она позволила отвезти себя до железнодорожной станции, откуда добралась до Женевы. Затем на самолете – благо, что подруги собрали ей деньги на авиабилет, – долетела до Ниццы.