Побег на Кубу - стр. 23
Моюсь и сама себя ругаю – что же я натворила? Как теперь ему в глаза смотреть? Мне бы хотелось пробыть в душе дольше, а лучше вовсе из него не выходить. Но сомнительно, чтобы здесь можно было тратить пресную воду в неограниченных количествах. Потом немного успокаиваюсь. Ничего страшного не случилось. Участь каждой девушки в том, чтобы стать женщиной. И мне было не так уж плохо. Иногда – даже очень хорошо.
Пересилив себя, выхожу из душа. Кирилл… Евгеньевич, если так звать его теперь уместно, лежит на кровати, закинув руки за голову, ничем не прикрывшись. Ругая себя за неуместное любопытство, но все равно кидаю взгляд на тот орган, который был во мне. Сейчас он мирно лежит на своем владельце. Владелец выглядит хмурым. С чего вдруг? Вроде получил все, что хотел. Суворин поднимается и, прихватив плавки и полотенце, тоже идет в душ. Испачкался.
Я останавливаюсь возле кровати, смотрю не красные пятна на белой ткани. Затем согребаю простынь и не знаю, куда ее деть. В итоге кидаю в угол комнаты. Стараясь успеть до того, как мужчина вернется, надеваю купальник и тунику. Бросив тоскливый взгляд на кровать, которую теперь и застелить нечем, сажусь на стул. Меня ломает, и сейчас я бы с удовольствием полежала. Но ложиться на постель без белья не хочу. Мало ли кто и чем на ней занимался.
Кирилл возвращается после купания таким же недовольным, как и ушел. Подбирает брюки и рубашку, одевается. Я занимаюсь тем, что разглядываю доски пола.
- Я пойду в ресторан, возьму еды и воды, потому что сейчас все уплывут, а Паула приплывет не раньше вечера.
Да, разумеется, для него главное – это бумаги, за которыми он и прилетел на край света.
- Ты меня дождешься здесь, - отдает он распоряжение, как будто мы в его кабинете в Москве.
Ничего ему не отвечаю. Зачем? Мы на острове. Куда я здесь денусь? Поплыву вплавь до Кубы? Чтобы меня съели? Нет уж, обойдется. Придется ему меня потерпеть еще какое-то время.
Он уходит. А меня начинает клонить в сон. В конце концов, наплевав на брезгливость, я стелю оставшиеся чистые наволочки и устраиваюсь на кровати. Не хочется ни о чем думать. Тело налито свинцовой тяжестью. И я сама не понимаю, как засыпаю.
Просыпаюсь от диких завываний ветра. Едва не падаю с постели, но немного придя в себя, выскакиваю на улицу. Райского неба нет уже и в помине. Все затянуто тяжелыми серыми облаками. В некоторых местах они темно-синего, почти черного цвета и такое впечатление, что это вражеское войско наступает на остров. Что стоит ему приблизится вплотную, жестокие воины не пощадят никого. Где же мои березки? Стихия, устрашающая по своей мощи. Океан, который манил чистой водой, теперь вздыбился, как взбесившийся конь, угрожая растоптать копытами все живое. Он гонит волны на берег, собираясь смыть все, что стоит на его пути, в свои глубины. Пальмы гнутся к земле под порывами ветра. Их ветви напоминают мне сейчас вставшую на загривке шерсть мокрой кошки. А в особенно сильные порывы, кажется, что ветер все же отдерет у стволов их верхушки. И унесет с собой.