Побег из Северной Кореи. На пути к свободе - стр. 15
Со времени побега из Северной Кореи я узнала, что мы стали жертвами «великого голода», опустошавшего страну в середине 1990-х годов. Еще и сегодня ни один эксперт не знает точно, сколько людей погибло в результате этой трагедии, которую отрицает правительство: по меньшей мере 500 тысяч. По данным некоторых неправительственных организаций – возможно, больше миллиона. В Сеуле я выяснила, что моя провинция, Северная Хамген, более всего пострадала от катастрофы.
Причины голода сложны и многочисленны. Прежде всего, распад Советского Союза в 1991 году дестабилизировал экономику, зависимую от помощи большого коммунистического брата. Из-за недостатка электричества постепенно прекратили работу заводы, в полях не стало удобрений, пайки сокращались, как шагреневая кожа. А потом, с 1994 года, наводнения добивали агонизирующее сельское хозяйство моей провинции. Немногочисленные запасы были отданы военным и элите, пока остальное население понемногу вымирало. Сначала дети, потом пожилые люди и женщины. Со времени моего рождения в середине 1980-х годов качество пайков все время ухудшалось, но с 1994 года резко уменьшилось их количество, поставки периодически отменялись. Официально работники магазина говорили о простой задержке. Между тем иногда мы по шесть месяцев ничего не получали.
Первой, в 1995 году, скончалась моя бабушка в Чхонджине. На следующий год пришел черед моего дедушки, отставного военного. Он не перенес лишений, его хрупкое здоровье не выдержало, когда прекратили выдавать государственные пайки. Моя мать узнала о трагедии из письма. Оно пришло много времени спустя после похорон. Вот так она не смогла попрощаться с отцом из-за медленной доставки почты. Закрывая глаза, мама, должно быть, думала обо всем этом.
Парадоксальным образом моя семья дорого заплатила за свой «привилегированный» статус и слепое доверие к системе: никто из нас не мог вообразить, что государство бросит нас погибать от голода. Наше питание полностью зависело от государственных пайков, и семья внезапно стала редеть быстрее остальных – тех, кто вынужден был научиться выживать иначе. Только те, кто наладил торговлю на «черном» рынке, чтобы заработать денег, имели достаточно средств, чтобы покупать еду на рынке. Руководители высшего звена и военные высокого ранга имели доступ к особому снабжению. Наконец, офицеры в средних чинах (как мой дед) больше всего пострадали от прекращения поставок пайков. Мамин отец никогда не обладал деловым чутьем и не смог ничего предпринять, чтобы выжить.