Побег из Невериона. Возвращение в Неверион - стр. 30

То, что контрабандист не сразу выполнил ее указание, озадачило ее не меньше, чем серо-зеленый край вокруг них.

– Ты говоришь, что Горжик Освободитель находится где-то здесь? На востоке?

– Я уже три месяца состою в его войске. Он расположился на землях принцессы Элины – она отдала ему под ставку свой древний замок. Он, то со своим одноглазым подручным Нойедом, то с ближайшими сторонниками, то и вовсе один, разведывает окрестности, чертит карты, намечает, как ловчее напасть на графов и баронов, которые еще держат рабов. Освободитель очень умен. Туда, где господа ждут атаки, он посылает одного-единственного шпиона, чтобы тот взбунтовал рабов. А в имения, где господа подсылают собственных шпионов следить за рабами и доносить, где предательство подтачивает все изнутри, приходит войско Освободителя. Куда как умно! Но знаешь, он тревожит меня. Он, конечно, человек достойный, и цели у него благородные, только не могу я сражаться под началом одного мужчины в рядах других. Пойми, – ее ладонь снова легла на руку контрабандиста, – я ведь не зеленая девчонка с грудками не больше двух горсток песка, которые мальчишка для забавы сыплет на грудь своему приятелю. «Мужчина не способен владеть мечом, – заявляют такие девочки. – Мужчина не может сравниться силой, ловкостью, честностью и храбростью с женщиной». Чего еще ждать от птенцов, не залетающих дальше заботливого отцовского взора? Я так скажу: если мужчина способен драться, как женщина, уважай его не меньше, чем женщину. И не стану лгать: я бы дважды подумала, прежде чем скрестить своих двойняшек с мечами многих мужчин этой ужасной страны – хотя в наших казармах меня бы за это высмеяли.

Говорила она с акцентом, но не с варварским, которого стоило ожидать так далеко на юге. Никаких проглоченных слогов.

– Меня тревожит другое. Признав, что мужчины воюют не хуже женщин, ты все-таки чувствуешь себя неуютно, сражаясь бок о бок с ними, полагаясь на них, зная, что твоя жизнь зависит от их храбрости, преданности, чести и мастерства. Днем на привале и вечером у костра ты сталкиваешься с мелкой ревностью и враждебностью, которую они стараются прикрыть смехом и похвальбой. В них чувствуется та же обидчивость и неуверенность, что и в наших мужчинах, но наши хотя бы эти свои качества не скрывают и не пытаются их выдать за нечто разумное. Да, в этой стране я сражалась вместе с настоящими воинами, но женщина среди них всегда чувствует: они, занимаясь военным ремеслом месяцами и даже годами, могут быть настоящими воинами не дольше недели, а их шутки и смех лишь прикрывают то, что они остаются подлинными сынами Эйвха и несут на себе клеймо Эйвха. Да, дело Освободителя правое, и я уважаю его больше всех, кого встречала в этой странной земле. Его я встретила давно, в весеннюю ночь, при ясной, без ореола, луне. И замыслы его тоже были ясными, как лунные лучи, пронизывающие тьму. Мне были близки его взгляды, хотя ясности в запутанных делах я доверяю лишь постольку-поскольку. Потом, в своих странствиях, я слышала о нем все больше и больше, и ничто не противоречило тому, что он в ту ночь говорил. Наконец я пришла к нему и предложила свои услуги. Вряд ли он меня вспомнил, но дело не в этом. И все это время здесь то дождь, то туман! Как боец, он не уступает женщине – а главное, в голове у него не драконье дерьмо. Я честно сражалась за него, но три дня назад прошел слух, что в этих местах были замечены наши женщины. Надоели мне чужие причуды и выверты, соскучилась по своим. Говорят, их видели в Винелете – туда я и направляюсь.