Побег из лагеря смерти - стр. 8
Истории о людях, сумевших выжить в концлагерях, чаще всего строятся на достаточно стандартной сюжетной схеме. Органы госбезопасности забирают главного героя из уютного дома, отрывая его от любящих родных и близких. Чтобы выжить, ему приходится отбросить все моральные принципы и человеческие чувства, перестать быть человеком и превратиться в «одинокого волка».
Самой прославленной историей такого типа является, наверно, «Ночь» нобелевского лауреата Эли Визеля. 13-летний рассказчик в этой книге объясняет свои мучения, повествуя о нормальной жизни, существовавшей до того, как его вместе со всей семьей загнали в вагоны, идущие в немецкие лагеря смерти. Визель каждый день изучал Талмуд. Отец его был владельцем магазина, присматривал за порядком в их родной румынской деревне. Рядом всегда был дед, с которым они отмечали все иудейские праздники. Но после того как вся семья погибла в лагерях, Визель почувствовал «одиночество, ужасное одиночество в мире без Бога, без человека. Без любви и сострадания».
Но история выживания Шина совсем иная.
Его била мать, и он видел в ней только соперника в борьбе за еду. Отец, которому охранники позволяли спать с матерью всего пять ночей в году, полностью его игнорировал. Шин почти не знал своего брата. Дети в лагере враждовали и издевались друг над другом. Кроме всего прочего в своей жизни Шин понял, что залогом выживания является умение настучать на других первым.
Слова «любовь», «жалость» и «семья» не имели для него никакого смысла. Бог не умирал у него в душе и не исчезал из его жизни. Шин никогда даже не слышал о Боге. В предисловии к своей «Ночи» Визель написал, что знания ребенка о смерти и зле «должны ограничиваться тем, что о них можно узнать из литературы».
Шин в Лагере 14 не знал, что существует литература. Он видел там всего одну книгу – учебник грамматики корейского языка. Ее часто держал в руках одетый в военную форму учитель, который носил на поясе кобуру с револьвером, а как-то раз тяжелой указкой забил до смерти одну из его одноклассниц.
В отличие от тех, кто боролся за выживание в концлагерях, Шин никогда не чувствовал, что его вырвали из нормальной цивилизованной жизни и низвергли на дно ада. Он в этом аду родился и вырос. Он принял его законы и правила. Он считал этот ад своим родным домом.
На текущий момент можно сказать, что северокорейские трудовые лагеря просуществовали вдвое дольше советского ГУЛАГа и в 12 раз – фашистских концлагерей. О месторасположении этих лагерей никаких уже споров не ведется: на спутниковых фотографиях высокой четкости, которые может посмотреть в Google Earth любой имеющий доступ к интернету человек, видны гигантские огороженные заборами зоны среди северокорейских горных хребтов.