Побег из лагеря смерти - стр. 23
Шин знал, что учителя, как правило, не воспринимали это правило всерьез. Обнаруживая в карманах учеников какую-нибудь еду, они иногда для порядка наказывали ребенка парой палочных ударов, но чаще всего просто оставляли проступок без последствий. Шин с одноклассниками рисковали почти постоянно, и, по его разумению, этой маленькой красавице просто-напросто не повезло.
Шин был приучен надзирателями и учителями верить в справедливость любых побоев. Ведь он заслуживает их уже потому, что в его жилах течет доставшаяся от родителей кровь врагов народа. Девочка ничем от него не отличалась. Шин считал, что она понесла вполне справедливое наказание и не сердился на убившего ее учителя. Мало того, он искренне верил, что точно так же думают и все его одноклассники.
На следующий день в школе об этом избиении никто и не вспомнил. В классе ничего не изменилось. Насколько было известно Шину, учитель за свои действия не получил даже дисциплинарного взыскания.
Все пять лет начальной школы Шин учился у этого учителя. Ему было лет 30, он носил военную форму и кобуру с пистолетом. На переменах он разрешал ученикам играть в «камень, ножницы и бумагу». По субботам он иногда позволял детям час-два чистить друг другу головы от вшей. Его имени Шин так и не узнал.
В средней школе Шин был обязан вытягиваться перед преподавателями по струнке, кланяться, когда они входили в класс, и никогда не смотреть им в глаза. Им выдали форму черного цвета: штаны, верхнюю и нижнюю рубашки и пару ботинок. Новую форму выдавали раз в два года, но разваливаться она начинала уже через месяц-другой. В качестве особого поощрения отличники время от времени получали по куску мыла. Шин прилежанием не отличался и поэтому мыла почти не видел. Штаны у него от грязи и пота превращались в заскорузлые жесткие трубы. Когда он чесался, с кожи хлопьями отваливалась грязь. Когда купаться в реке или просто выходить постоять под дождем было слишком холодно, Шин, его мать и его однокашники начинали вонять хуже скота. Зимой почти все мальчишки ходили с черными от грязи коленками. Мать из всякого тряпья шила Шину нижнее белье и носки. После ее смерти Шин перестал пользоваться нижним бельем и с большим трудом находил тряпки, из которых делал что-то вроде портянок.
Комплекс школьных зданий, прекрасно различимый на спутниковых фотографиях, находился всего в семи минутах ходьбы от дома Шина. Окна в школе были не виниловые, а стеклянные, но больше никакой роскоши там не было. Классы представляли собою точно такие же железобетонные коробки, как и комнаты в доме. Учитель стоял на невысоком подиуме перед доской. Мальчики и девочки сидели отдельно, по разные стороны от центрального прохода. Портретов Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, занимающих самые почетные места в любом классе любой северокорейской школы, здесь не было и в помине.