Победы не будет. Апокалипсис - стр. 16
И если честно, это величайшие и наимудрейшие слова… И так оно, посути и есть, если уж совсем этим заморачиваться данным вопросом.
***
Чёрная пелена перед глазами плавно растворяется…
Мы с вами видим, на удивление – строгий, кабинет военного.
Всё убранство отделано и исполнено из ценных пород древесины с множеством оттенков коричневого. Резные колонны, фрески на стенах, камин из красно-коричного-чёрного гранита. Величественная, строгая картина главы империи «среднего брата» – Хроноса Варгиррана, что за широкой спиной Вершителя Рахмагарра, была приподнята над полом на полтора метра. Широкий, массивный деревянный стол. Чуть впереди, бело-золотая крона голографической установки. И в двух метрах далее, два пятиметровых стола, что смотрели друг на друга. Ещё дальше массивная, четырёхметровая двойная дверь. Вершитель Рахмагарр восседая в своём массивном строгом кресле, запустил голографический проектор, и со строгим лицом принялся изучать последние сводки данных, волей мысли управляя нейроинтерфейсом.
Вдруг, в массивные двери настойчиво застучали…
Вершитель Рахмагарр, даже не выключая проектор, и не сводя глаз, с монументальным и непоколебимым лицом, перевёл внимание своего взора на двери.
Его уста даже не дрогнули.
Дверь начала плавно приоткрываться…
В неё, со сжатым от ужаса лицом и помутнённым взглядом в пол, вошёл человек, подобно тени…
«Каменная статуя» – остановилась…
«– Бух…, – подобно удару небесного грома захлопнулась дверь «словно отражая сию секундную эмоцию вершителя».
Железобетонный взгляд Рахмагарра, буквально вонзился в штабного прилата. Вершитель, ни произносил ни слова, всё продолжая «прожигать» уже ставшую камнем – фигуру…
Вдруг, что-то сухо, но резко хрустнуло в правом, покрытом шрамами кулаке великого военноначальника.
Его величественная фигура, грозно, плавно и крайне угрожающе – начала вставать, выпрямляя во все свои двести сорок монструозных сантиметров, бело-золотой удлинённый китель, являя прекрасные узоры…
Вершитель, распрямившись и распростерев титаническими плечами – застыл. Грудь «словно склоны великих гор» замерла под его мощным, широким и суровым подбородком.
– Аааааааа!!! – рухнул «подобно камню» на подкосившихся ногах, штабной Прилат. – Прости нас – отче!!! – аж но переколачивало его от озноба раздирающего ужаса.
Слёзы служащего уже плотным, горячим ливнем сыпались на полированный мраморный пол.
– Прости нас, прошу!!! Не уберегли!.. – кричал и стонал он, разрываемый больше своей совестью, чем страхом перед великим судом.
Монументальная, суровая фигура вершителя, изредка, уже начинала подрагивать от дичайшего напряжения…