Победитель - стр. 29
– Позвать Люси?
– Нет, не буди ее.
Люси и так уже две ночи из-за меня не спала.
– Лекарство!
От боли я становлюсь грубее обычного, но Иден выскакивает из постели, прежде чем я успеваю извиниться. Он тут же принимается шарить в поисках пузырька с зелеными таблетками – он стоит на тумбочке между нашими кроватями. Находит его и протягивает на мой голос.
– Спасибо.
Я беру пузырек, высыпаю трясущимися руками на ладонь три таблетки и пытаюсь их проглотить. В горле слишком сухо. Я с трудом поднимаюсь с кровати и плетусь к кухне. За спиной снова раздается голос Идена:
– Ты уверен, что не заболел?
Но из-за боли я его едва слышу. И почти ничего не вижу.
Дохожу до раковины, набираю воду в ладонь и запиваю таблетки. Потом в темноте соскальзываю на пол, прислоняюсь головой к стенке холодильника.
«Все в порядке», – утешаю я себя.
За прошедший год головные боли усилились, но доктора заверили меня, что приступы будут длиться не больше получаса. Они, конечно, добавили: если приступ будет совершенно невыносим, немедленно вызывайте «скорую». И потому каждый раз, когда начинается приступ, я спрашиваю себя – обычный он или настал последний день моей жизни?
Несколько минут спустя Иден приходит в кухню с включенным ходомером – прибор пикает, когда Иден приближается к стене.
– Может, попросить Люси вызвать доктора? – шепчет он.
Не знаю почему, но при виде Идена, ощупью пробирающегося в кухню, меня внезапно распирает беззвучный смех.
– Братишка, ты только посмотри на нас. – Смех переходит в кашель. – Инвалидная команда.
Иден находит меня и осторожно кладет руку на мою голову, садится рядом, скрестив ноги, и иронически усмехается:
– Слушай, у тебя металлическая нога и полмозга, а у меня четыре чувства восприятия вместо пяти – вдвоем мы один почти нормальный человек.
Я смеюсь пуще прежнего, отчего боль в голове становится гораздо сильнее.
– Где ты успел набраться сарказма, мальчик? – Я дружески подталкиваю его.
Следующий час мы сидим, ссутулившись, в молчании, а приступ не проходит. Я уже корчусь от боли. Пот пропитывает рубашку, по лицу струятся слезы. Иден все время держит мою руку в своих ручонках.
– Постарайся не думать об этом, – говорит он вполголоса, щурясь на меня своими бледно-фиолетовыми глазами.
Он сдвигает очки в черной проволочной оправе на кончик носа. Осколки ночного кошмара возвращаются, я вспоминаю, как его руку выдергивают из моей. Его крики. Я сильно сжимаю его пальцы – он даже морщится.
– Не забывай дышать. Доктор всегда говорит: глубокое дыхание помогает. Вдох, выдох.
Я закрываю глаза и пытаюсь следовать советам брата, но в голове колотит молот, и я едва слышу Идена. Боль невыносима, она поглощает меня целиком, раскаленный нож раз за разом вонзается в затылок. Вдох, выдох. Вот что я чувствую – сначала тупую, вызывающую оцепенение боль, затем на мгновение она становится абсолютно нестерпима, словно мне прокалывают голову, отчего все тело немеет. Длится это секунды три, затем наступает краткий миг облегчения. А потом все повторяется сначала.