Победитель - стр. 11
И в том и в другом случае ни одна из украденных картин не была обнаружена.
Вплоть до этого дня.
– Ваши соображения? – спрашивает Янг.
На стене гостиной в доме деда я повесил две пустые рамы: напоминание о похищенных картинах и обещание, что фамильные шедевры когда-нибудь вернутся.
Похоже, обещание наполовину выполнено.
– А картина Пикассо? – спрашиваю я.
– Пока не видели, – отвечает Янг. – Но вы же понимаете: здесь еще смотреть и смотреть.
«Чтение» гораздо крупнее: пять футов в высоту и четыре в ширину. Будь картина здесь, скорее всего, ее бы уже нашли.
– Еще соображения? – интересуется Янг.
Я указываю на стену:
– Когда я смогу забрать картину домой?
– Оформление займет какое-то время. Вы же знаете правила.
– Я знаю известного искусствоведа и реставратора из Нью-Йоркского университета. Его зовут Пьер-Эмманюэль Кло. Я бы хотел, чтобы с картиной работал он.
– У нас есть свои специалисты.
– Нет, спецагент, у вас их нет. Вы же сами говорили, что утром наобум позвали первого искусствоведа, который встретился вам в Мете.
– Едва ли наобум.
– Я прошу немного, – продолжаю я. – Упомянутый мной человек обладает необходимыми знаниями для обращения со старинной живописью и ее атрибуции. Если понадобится, он способен реставрировать шедевр. Специалистов его уровня во всем мире можно пересчитать по пальцам.
– Мы подумаем, – отвечает Янг, стараясь вернуть разговор в нужное ей русло. – Можете еще что-нибудь сказать?
– Этого старика задушили или ему перерезали горло?
Спецагенты снова переглядываются, потом Лопес откашливается и начинает:
– Откуда вам…
– Простыня натянута под самый подбородок, – перебиваю его я. – Вы же показывали мне фотографию. Предполагаю, это было сделано, чтобы скрыть травму.
– Давайте не будем этого касаться, – встревает Янг.
– Можете назвать время наступления смерти? – спрашиваю я.
– И этого тоже не будем касаться.
Иными словами, я числюсь у них в подозреваемых.
Вот только не понимаю почему. Уж если бы я прикончил старика, то забрал бы картину с собой. А может, и не забрал бы. Допустим, мне хватило ума убить его и оставить картину на месте, чтобы ее нашли и вернули моей семье.
– Есть у вас еще какие-либо соображения, которые могли бы нам помочь? – спрашивает Янг.
Я не заморачиваюсь с банальной теорией, по которой Отшельник был вором, кравшим картины. Бóльшую часть украденного он сбывал, а полученные деньги пускал на то, чтобы скрываться от правосудия. Создал анонимную офшорную компанию, купил апартаменты. Вермеера он оставил себе. Возможно, любил эту картину или ее было очень трудно продать. Не хотел попадаться на горяченьком.