Победить Викторию - стр. 4
— Нет, ближе передвинь к стене, чуть-чуть дальше от оконной рамы.
Смотрю, как Морозов, красный весь, пыхтит, но все же двигает эту неподъемную рухлядь. Приятно наблюдать! Это тебе не штангу тягать под присмотром тренера в зале. Мажор!
— Там внутри есть что-то? Ты смотрела? Давай я тебе кровать нормальную куплю. — Он пытается восстановить дыхание, но все равно сбивается на кашель. — Воды дай попить.
А сам стягивает с себя свитер. Все-таки идиот!
— Тут окна продувают, а ты мокрый. Оденься лучше.
Прохожу мимо груды мышц на кухню. Меня этим точно не впечатлить. С детства не люблю качков. Здоровых, агрессивных и тупых! Но от них может быть польза. Как сейчас, например. Приношу в комнату минералку и ставлю ее рядом с полуголым Морозовым. На нем лишь тоненькая майка-алкоголичка.
Он пьет быстро, жадно, неаккуратно. Вода тонким ручейком огибает подбородок, бежит ниже по шее, а потом скрывается за вырезом майки.
— Мне не холодно. Я же Морозов. Фамилию оправдываю в полной мере.
Он самодовольно усмехается, сжимает руки так сильно, что на плечах даже вены чуть вздулись. Павлин эгоистичный!
— Ну раз не холодно, давай шкаф еще передвинь.
Если уж совсем честно, то полуразвалившийся шифоньер не надо было трогать. Умом я это понимала, но вот душа моя требовала избавиться от этого «гроба», который стоял посреди комнаты. И Морозов не подкачал.
— Мать твою!..
Что он там дальше проорал, я не разобрала, потому что грохот стоял такой, что, казалось, мы вот-вот провалимся на первый этаж.
Чихаю, глаза слезятся, пыль кругом, я даже бугая вижу не так отчетливо. Это не шкаф, это какой-то ящик Пандоры. Мало того что, падая, дверца и боковая панель отлетели на стол, от которого тут же оторвались две ножки, так еще и какие-то огромные черные тюки повалились из того, что еще пару минут назад я называла шкафом.
— По идее, где-то тут должны быть скелеты. Может, в этих мешках? Постояльцы предыдущие оставили, а?
Морозов по-хозяйски осматривает комнату, а я с ужасом понимаю, что натворила. Дался мне этот козел! Бесит просто до трясучки, но вот кто это все убирать будет?
— Посмотри давай, есть там трупы или нет? — говорю я. — Вообще, все выкинуть можно, стол, наверное, тоже…
Вот его особенно жалко. Мне надо где-то заниматься, на кухне — не вариант, я там стола нормального вообще не нашла.
— Тогда зачем говорила двигать, раз выкидывать собиралась? А вещи где хранить будешь? В комоде?
Морозов, как и я, весь в пыли, которая непонятно еще когда осядет полностью. О вещах, которые теперь надо перестирывать, стараюсь вообще не думать.