Победа в лабораторных условиях - стр. 13
– Мальчик! Мальчик, ты жив?
Он повернул к ней лицо, всё залитое кровью, посмотрел в глаза, удивительно тепло улыбнулся и сказал счастливым тоном:
– Всё в порядке.
***
Крепко держась за руку нового знакомого, Марика шла по грязной тёмной улице Нижнего Шеана, морщила нос от странных резких запахов и крутила головой по сторонам.
– Крыса! – вдруг взвизгнула Марика.
Генрих обернулся, посмотрел на огромную жирную крысу, усевшуюся под фонарём, и пояснил:
– Их тут много. Боишься?
Марика прикусила губу. Признаться, что и правда побаивается, было стыдно, и она покачала головой.
Генрих махнул рукой:
– Иди с другой стороны от меня на всякий случай.
Нижний Шеан выглядел удивительно. В темноте, которую разгоняли только жёлтые тусклые фонари, конечно, было видно не всё. Но и так становилось ясно, что дома в городе низкие, этажа на три, иногда на пять, все серые или кирпичные. Улицы были грязными, их словно нарочно засыпали сухой пылью. Кое-где встречались нечистоты и кучи мусора.
Немного пройдя, они вывернули на площадь, и Генрих сказал:
– Наша ратуша. Тут сидит…
– Мэр, я знаю! – подхватила Марика.
Площадь была крошечная, с малый бальный зал. Ратуша возвышалась над домами за счёт шпиля. Казалось, что ребёнок решил из грубого кирпича сложить замок времён королей Эйрихов.
Перед ратушей стоял фонтан, из которого били бесцветные струи воды.
Марика первой подошла к фонтану, а Генрих присел на бортик чаши, опустил руку в грязную воду и поболтал пальцами.
– Тёплая, – сказал он. – Нагрелась за день. У нас тут жара.
Марика коснулась воды, преодолевая брезгливость, и с удивлением поняла – действительно, тёплая.
– Почему те мальчишки хотели тебя побить? – спросила она.
Генрих пожал плечами:
– Мы учимся вместе. Не очень любим друг друга. Я был один, их много… Знаешь, – он улыбнулся, – не бери это в голову. Достаточно, что ты меня спасла. Я бы хотел тебя как-то отблагодарить, но в этой дыре даже показывать нечего. Ничего у нас нет красивого, что сравнилось бы с твоим городом.
Марика хотела было ответить: «Как будто ты знаешь, как выглядит мой город», – но поняла, что это грубо, и помолчала. А Генрих вдруг улыбнулся, сунул руку в карман штанов, пошарил и смущённо попросил:
– Подожди-ка, сейчас.
Он отвернулся, и пару минут Марика разглядывала его тощую спину в серой рубашке с заплатками. Когда он обернулся, у него в руках был небольшой, с ладонь высотой деревянный человечек. Одну руку он поднял, другую опустил, как будто собрался танцевать. Только Марика хотела спросить, что это такое, как Генрих что-то повернул на спине человечка, и тот сменил руки, подражая балетному па. И ногами зашевелил. И ещё, и быстрее – как будто плясал.