По всем частотам. Сборник - стр. 13
– Не было шансов, – солдат отвернулся, и где-то внутри Николаева поднимается глухая боль и отрицание того, что случилось.
Так не бывает. Так нельзя. Глупая война, нелепая, нельзя так, нет!
«…Нет, нет, почему так?!»
Это уже я пытаюсь выкрикнуть, но получается что-то тихое, сиплое, и мир рассыпается на паззлинки – из большой мозаики на много маленьких кусочков.
Сон… Это папин сон.
Заскрипела кровать – это заворочался папа в соседней комнате.
Я сел, кутаясь в одеяло, и поглядел на Руслана. Тот только немножко грустно улыбнулся мне с рисунка.
Папа тоже сел, потом встал и на цыпочках ушёл на кухню – попить. Ночью в квартире всё-всё слышно.
Заворочалась мама, почувствовав, что осталась одна, но папа быстро вернулся и сел обратно на кровать.
– Игорь, ты же обещал спокойную ночь, – сонно сказала мама.
– Она спокойная. Я уже ложусь. Просто пить захотелось.
– Ах, просто пить захотелось? Со стонами?
– Тише, Руся разбудишь…
– Это ты его будишь своими хождениями…
– Да не виноват я, Ир, – голос папы прозвучал глухо и, вопреки его словам, виновато.
– Нет, ну скажи мне, зачем ты тот рапорт подал? Чечни не хватило?! Перевёлся же в штаб, жили как люди, ты успокоился тогда совсем, и снов этих не было, и всё было хорошо. Так нет же, как чувствовал, что это всё случится… и конечно, куда им без тебя!
– Не заводись, Ир, ради Бога… Так вышло.
– Не поехал бы в Осетию – сейчас бы спокойно спал…
– Совесть бы не дала спать спокойно, Ириш, – папа снова лёг. – Мои пацаны все пошли, а я бы остался?
– Игорь…
– Ириш.
Мама вздохнула. Папа вздохнул. Я снова лёг.
Тишина квартиры – она какая-то не такая. Словно слышны в ней глухие разрывы и треск автоматных очередей.
Наверное, это папа так слышит, особенно после этого сна. Из всех его снов этот – самый непростой. Я даже не знаю, что с ним делать – он какой-то неправильный.
Интересно, а Руслан знает?..
– Конечно, – Руслан сидит на краешке моей кровати. Из замотанных синей изолентой наушников у него на шее доносится какая-то песня.
– Конечно, знаю, – повторил Руслан.
***
ЭТО ТОЛЬКО В КИНО – ЗРИТЕЛИ.
Так сказал Руслан.
«Очень странно, – подумал я. – А как ещё чужие сны смотреть? Раз смотрю – значит, зритель…»
– А это как? – спросил я вслух. – Руслан! Русла-ан!
– А так, – донеслось до меня чуть слышное. И смех. Руслан будто невидимым стал – он это умеет.
Ну и причём здесь кино?
Я же просто хочу помочь папе – но у меня не получается.
А потом всё становится так странно и неправильно, что я просыпаюсь. И папа тоже.
Гарина больше нет.
Именно это во сне – самое неправильное. И не только во сне.