По-восточному - стр. 2
Я откинула спинку кресла и тоже попыталась задремать, но сосед справа тотчас пихнул меня локтем в бок и буркнул что-то извиняющееся. «Ничего, можете продолжать», – ответствовала я черной бездне очков и попыталась вытянуть ноги. Едва наплыл сон, как вновь последовал удар в бок и последующие извинения. Я подвинулась в сторону левого соседа, посапывающего с таким видом, словно он спал в удобной кровати, а не в тесном кресле. «Путешественник», – с неодобрением решила я и полезла в сумку в поисках взятого для дорожного чтения романа Мэри Стюарт.
Получив еще несколько тычков от очкастого, я потеряла терпение и уже собралась было разбудить худощавого и попросить его поменяться со мной местами, как в салоне появились стюардессы, катящие по проходу громоздкий агрегат с ланчем. Сей приятный момент разбавил мои неприятности. Левый сосед не собирался просыпаться, и я, движимая неприязнью к правому – он, вновь толкнув меня, ухватился за свой поднос – осторожно потрогала худощавого за плечо.
– Ланч…
Стюардесса, подав поднос, взглянула вопросительно и, видимо решив, что худощавый имеет ко мне какое-то отношение, сказала:
– Разбудите вашего…
– Он не мой… – отрезала я. – Просто я подумала…
Тем временем худощавый все-таки проснулся и, весьма быстро сориентировавшись в обстановке, открыл столик, водрузил на него поднос и повернулся ко мне.
– Спасибо, что разбудили…
– Я не будила… – зачем-то возразила я.
– Тоже верно, – отрезал худощавый и, зыркнув черными азиатскими глазами, скривил губы в улыбке.
После ланча я все-таки уснула, так и не попросив его поменяться местами. Мне снилось солнце, оно было ярким, но не слепящим и каким-то холодным, оно катилось по горизонту, словно мяч, а я бежала к нему и, конечно же, не догоняла. В какой-то момент я даже приблизилась к солнцу настолько, что, кажется, могла дотронуться рукой, как вдруг кто-то резко дернул меня, лишив вожделенной возможности. Я открыла глаза и в первые секунды не могла понять, где нахожусь и что со мной.
– Застегните ремень, – сказала белокурая стюардесса.
Слева хмыкнул худощавый. Очкастый спал, раскинувшись на кресле. Что-то он давно не пихал меня в бок.
– Застегните ремень, мы снижаемся, – повторила стюардесса, обращаясь к нему. – Что с вами? Вам плохо?
Очкастый не реагировал. Я взглянула на него и почувствовала то, что называют холодком внутри. Красный цвет его лица странным образом сменился на желтоватую бледность, словно по его щекам и носу невидимый маляр прошелся широкой кистью. Я осторожно тронула его за плечо, повторив вопрос бортпроводницы. Он качнулся и начал сползать на меня, словно огромная ватная кукла, черные очки упали, открыв светлые, показавшиеся незрячими глаза. Я шарахнулась в сторону, уткнувшись в худощавого.