По воле судьбы - стр. 90
Луктерий тяжело вздохнул.
– Я с тобой, Верцингеториг! – вдруг сказал он.
– Я тоже, – сказал Гутруат. – И я знаю еще кое-кого, кто будет с тобой. Друид Катбад.
Верцингеториг пораженно уставился на него.
– Катбад? Тогда обязательно поговори с ним! Если Катбад подаст пример, за ним потянутся все друиды, а это уже половина победы.
Но Котий был сильно напуган, Литавик обеспокоен, Седулий насторожен.
– Понадобится нечто большее, чем друид, чтобы раскачать нас, эдуев, – сказал Котий. – Мы очень серьезно относимся к нашему статусу друзей и союзников Рима.
Верцингеториг ухмыльнулся.
– Ха! Тогда вы просто дурни! Не так уж много времени прошло, Котий, с тех пор, как хваленый твой Цезарь осыпал германца Ариовиста дорогими подарками, даровав ему тот же статус! При этом он знал, что Ариовист грабит эдуев – тоже друзей и союзников Рима, крадет их скот, овец, их женщин, топчет их пашни! Есть в том забота Цезаря об эдуях? Нет, нет и нет! Рим в его лице блюдет лишь собственные интересы! – Он сжал кулаки и погрозил небесам. – Каждый раз, когда Цезарь торжественно обещает защищать нас от германцев, я говорю себе: это ложь. И если бы эдуи могли здраво рассуждать, они говорили бы так же.
Литавик со вздохом кивнул.
– Хорошо, я тоже с тобой, – сказал он. – Не знаю, что решит Котий, – он мой начальник, не говоря уже о том, что в будущем году его изберут вергобретом вместе с Конвиктолавом. Но на меня ты можешь рассчитывать, Верцингеториг.
– Я ничего не могу обещать, – сказал Котий, – но против тебя не пойду. И римлянам ничего не открою.
– А о большем сейчас я и не прошу тебя, Котий, – сказал Верцингеториг. – Просто держи это в голове. – Он улыбнулся. – Есть много способов вредить Цезарю, не вступая с ним в битву. Он полностью доверяет эдуям. И щелкает пальцами: дайте пшеницы, дайте еще кавалерии, дайте того, дайте сего! Я понимаю, ты слишком стар, чтобы взяться за меч. Но изворотливый ум – это такое же оружие, если ты хочешь свободы.
– Я тоже с тобой, – заявил наконец и Седулий.
Верцингеториг протянул вперед руку ладонью вверх. Гутруат положил на нее свою руку, то же самое сделал Литавик, затем Седулий с Луктерием, и последним был Котий.
– Я свободный человек в свободной стране, – произнес с нажимом Верцингеториг. – Каждый должен сказать это о себе. Вы согласны?
– Согласны!
Если бы Цезарь на день-другой задержался с отъездом, он бы непременно проведал об этом сговоре, хотя бы от Рианнон. Но Длинноволосая Галлия опостылела ему напрочь. На рассвете он убыл в Италийскую Галлию, за ним следовали злосчастный пятнадцатый легион и Рианнон на своей италийской кобыле. Ей не дали увидеться с Верцингеторигом, и вообще она не понимала, отчего Цезарь вдруг стал таким отчужденным и резким. Может быть, у него появилась другая? Так порой бывало, но временные любовницы всегда мало что значили для него, и потом, ни одна из них не родила ему сына! А ее сын ехал с нянькой в повозке, крепко сжимая в ручонках подарок отца. Нет, его не интересовали ни Менелай, ни Одиссей, ни Ахилл, ни Аякс. Но сама лошадь была чудесной, и она всецело принадлежала ему.