По воле судьбы - стр. 69
Цезарь отбросил ее руку, глаза его сверкнули.
– Рианнон, в Риме никогда не будет царя! Рим – это республика, которой уже пятьсот лет! А цари архаичны. Даже вы, галлы, понимаете это. Народ живет легче под властью сограждан, избранных его волей. В этом случае того, кто плохо справляется со своими обязанностями, всегда можно переизбрать. – Он криво улыбнулся. – Выбор возносит лучших и устраняет негодных.
– Но ты – самый лучший! Ты – самый непобедимый! Ты – Цезарь, ты рожден стать царем! – вскричала она. – Рим под тобой расцветет и завоюет все страны! Ты сделаешься повелителем мира!
– Я не хочу быть повелителем мира, – терпеливо ответил он. – Я просто хочу стать Первым Человеком в Риме. Первым среди равных, таких как Катон, Цицерон. Они не дадут мне закоснеть, добившись успеха. – Он наклонился и стал целовать ее груди. – Уймись, Рианнон.
– Разве тебе не хочется, чтобы твой сын был римлянином? – спросила она, изворачиваясь.
– Дело не в желании. Наш сын не римлянин.
– Ты мог бы сделать его римлянином.
– Наш сын не римлянин, Рианнон. Он – галл.
Теперь она наклонилась к нему, щекоча волосами его напрягшийся пенис.
– Но я – дочь царя, – пробормотала она. – Любая римлянка не дала бы ему лучшей крови.
Цезарь возлег на нее.
– Зато его кровь была бы полностью римской, а так она римская только наполовину, да и этого нельзя доказать. Его зовут Оргеториг, а не Цезарь. Когда придет время, пошли его к своему народу. Мне нравится идея, что мой сын будет царем. Но римлянином ему не бывать.
– А если бы я была великой царицей, такой великой, что даже Рим склонился бы предо мной?
– Даже если бы ты была повелительницей всего мира, этого было бы недостаточно. Ты не римлянка. И не жена мне.
Что она возразила бы, так и осталось неясным, ибо Цезарь закрыл ей рот поцелуем. Слишком чувственным, чтобы его прерывать. Но где-то в уголке сознания она сохранила весь этот разговор, намереваясь как следует все обдумать.
И всю зиму она думала, пока важные римские легаты сновали туда-сюда по их дому, сюсюкали с ее сыном и возлежали на пиршественных кушетках, ведя бесконечные обсуждения нудной армейской рутины.
«Я не понимаю, и он ничего мне не объяснил. Моя кровь намного лучше крови любой римлянки! Я – дочь царя! Я – мать царя! И мой сын должен стать царем Рима, а не гельветов. Загадочные ответы Цезаря не имеют смысла. Неужели он думает, что я что-нибудь пойму без объяснений? Может быть, лучше спросить совета у сведущей женщины? У какой-нибудь римлянки?»
Итак, пока Цезарь занимался приготовлениями к всегалльской конференции в Самаробриве, Рианнон кликнула писаря из эдуев и продиктовала ему письмо на латыни к одной знатной римской матроне, госпоже Сервилии. Выбор адресата доказывал, что римские сплетни просачиваются всюду.