По волчьему следу - стр. 23

- Зачем?

- И галочку рисовал. Кровью. Типа знак его. Мы тоже спросили, мол, на кой? А он ответил, чтоб знали, стало быть. Что его дело. Чтоб его и искали. И взять попробовали… если смогут. У них же ж тоже свои специалисты имелись. Так вот… он не хотел, чтоб его поймали. И останавливаться не хотел. Он вызов кидал. Вроде как…

Вызов?

Мысль была не то, чтобы неожиданной. Скорее уж обидно, что пришла она в голову не Бекшееву. И от этой обиды голова вновь разболелась, намекая, что время-то позднее. И отдыхать надо.

- Спасибо, - сказал Бекшеев. – На вызов, пожалуй, похоже… отсюда и наглость.

И то, что погибли оба следователя.

Не пропали, отнюдь.

Их и выбрали именно для того, чтобы внимание привлечь.

Тогда и письмо мог прислать… нет, это уже чересчур. Бекшеев остановил себя. Завтра. Он доберется до места, осмотрит лично все. Тогда и решит…

- Этот ваш… Туржин, - Тихоня отлип от стены. – Мне не нравится. Громкий. И болтает много. Еще и дурак.

Почему-то слышать подобное было весьма приятно.

[1] Ге́нри Го́вард Холмс (англ. Henry Howard Holmes; настоящее имя Герман Уэбстер Маджетт, англ. Herman Webster Mudgett) — первый официально зарегистрированный американский серийный убийца. Биографию и деяния желающие могут почитать сами. И да, не для слабонервных.

6. Глава 5 Место

Глава 5 Место

«Стоит помнить, что пышный рукав в сочетании с кружевной отделкой по-прежнему в моде, однако следует отдавать предпочтение кружеву узкому, мягких оттенков. Да и вовсе избегать излишней вычурности, отдавая предпочтение прямым и простым, чистым линиям…»

«Мода Петербурга»

Софья осторожно оперлась на руку Тихони. А тот просто взял и снял её с лестницы, чтобы поставить рядом с чемоданами.

- Стой тут, - велел он строго. И нахмурился.

Солнце.

Солнце наполняло старую станцию. Оно высветлило стены вокзала, что виднелся неподалеку, светом скрывая старые шрамы от пуль и осколков. Оно растеклось по платформам, плеснуло теплом на и без того раскаленные вагоны. И Девочка, растянувшись на перроне, раскрыла пасть. Бока её вздымались, а синеватый язык свесился до самых почти лап.

Жарко.

Очень жарко. И жара какая-то влажная душная. Предгрозовая. Пусть на небе ни облачка, но меня не обмануть.

- Давай, поспешай, - проводник мялся, то и дело кидая взгляд на часы. Стоянка здесь длилась две минуты, которые явно подходили к концу.

Поезд издал протяжный гудок, предупреждая.

- Все, - Тихоня окинул взглядом и нас, и чемоданы. – Давай, двигай…

- Погодь! – спохватился Туржин. – Я сигареты, кажись, оставил…

Проводник ловко вскочил в вагон и лестничку поднял, явно торопясь.