По ту сторону Стикса - стр. 74
С тех пор он стал значительно умнее, но было уже поздно…
— Удар ногой, — скомандовал Гудвин. Фрэй ударил. Тренер блокировал. — Еще раз. Плохо. Чем раньше занимался?
— Каратэ.
— Я так и подумал. Какой пояс?
— Зеленый, — Фрэй почему-то смутился. — Это было давно.
Гудвин задумчиво обошел его по кругу.
— Видел когда-нибудь тайский бокс?
— Нет.
— Сейчас покажу. Держи блок.
Гудвин перешел в боевую стойку, и Фрэй инстинктивно сделал полшага назад. Удар ногой. Блок. Парень пошатнулся, затем улыбнулся, немного бравируя.
— Это каратэ, — сказал тренер. — Противник — цель удара. А сейчас тайский бокс.
Гудвин немного подпрыгнул и за этим последовал удар такой силы, что застигнутый врасплох Фрэй повалился на пол.
— В тайском боксе надо не просто ударить противника, а ударить так, будто хочешь, чтобы твоя рука или нога прошла сквозь него. Рассекла на две части. Чувствуешь разницу?
Фрэй чувствовал, и еще как. И я чувствовал вместе с ним.
Гудвин мог рассуждать о видах боевых искусств до бесконечности, показывать, сравнивать. В его устах поединок становился поэзией, удары — строфами. На деле же он демонстрировал смертоносную смесь техник, которая с поэзией ничего общего иметь не могла. Разве что кто-нибудь сложит панегирик по его врагу.
Он довольно быстро сошелся с Фрэем — оба были в какой-то мере помешаны на искусстве боя, и учитель нашел своего ученика. Ну, а стоило только Гудвину достать несколько избранных ножей — и Фрэй был весь его с потрохами.
На мне дело застопорилось. Если, почувствовав на своей шкуре радость «пробежки по крышам» от Спарты, я начал делать успехи в физической подготовке, то бой, желание нанести увечья своему противнику оставались мне непонятны. И в чью бы шкуру я ни влезал, лучше не становилось. Если я был вынужден кого-то ударить, то чувствовал его боль как свою собственную — оказалось, очень непросто одновременно держать и физическую оборону, и ментальную. У меня никак не получалось закрыться. Оружие и вовсе валилось из рук, что бы не предлагал Гудвин, от палки до травмоопасных нунчаков. В конце концов, он отступил и оставил до лучших времен попытки угадать, что же мне в действительности было нужно. Тренер учил меня приемам самообороны, некоторым трюкам из самбо и не совсем честным вещам, которые, тем не менее, впоследствии частенько меня выручали.
С Го была лишь одна проблема — его агрессивность и неконтролируемые припадки ярости. Я заметил, что за байкером постоянно следили не только Гудвин и Спарта, но временами даже Большой Ко. Парень не расставался с бейсбольной битой и на каждый, даже самый безобидный выпад в свою сторону у него был один ответ — дубинкой по зубам.