По ту сторону Стикса - стр. 13

Дети меня сторонились, обходили как можно дальше, то ли как прокаженного, то ли как агрессивного. Я все никак не мог понять причины такого отношения. Я не ввязывался в драки, не был навязчивым или раздражительным, слишком глупым или слишком умным, но при этом все равно отличался, будто бы другой уже по самой своей природе. Поэтому главным моим спутником и другом стало одиночество. Я находился в окружении людей и все же оставался один.

Иногда проходили недели полного молчания, прежде чем мне по тем или иным причинам приходилось с кем-нибудь заговорить. В таком случае слова ложились на язык тяжело, срывались с губ коряво, будто бы я так и не научился толком их произносить. Вспоминая те годы моего детства, я уже не знаю, действительно ли излишняя молчаливость была в моем характере изначально, или же это только приобретенная черта.

Практически все свое свободное время я проводил у окна, разглядывая скудный пейзаж снаружи, уделяя внимание каждой отдельной черточке в течение долгих часов. Я бы, наверное, вконец одичал или стал существом, более похожим на растение, нежели на человека, если бы в возрасте семи лет все детдомовцы, согласно программе Министерства образования, не должны были начать своё школьное обучение. Не скажу, что я очень уж тяготел к знаниям, но одно преимущество у школы все же было — меня научили читать и дни стали чуть более наполненными, чем прежде.

Только годам к десяти я начал понимать, в чем же конкретно состояло мое отличие от других людей. Происходило это постепенно, знание складывалось из мельчайших ситуаций и событий, но поворотной точкой стал день, который я до сих пор помню с поразительной четкостью. Это был день «смотрин», как называлась встреча потенциальных усыновителей с воспитанниками детского дома.

Мамочки и папочки приходили по очереди, а иногда и группами в нашу игровую комнату и придирчиво разглядывали детей, словно товар на прилавке магазина. У этого нос картошкой, а у того все лицо в веснушках, тот слишком активен и будет доставлять много хлопот, а этот слишком тихий и ничего не сможет добиться в жизни. У этой девочки слишком короткие пальцы, она не будет хорошо играть на пианино, а тот карапуз слишком толстощек — не годится для спорта.

Некоторые побуждения и мотивы высказывались вслух, большинство замалчивалось, хотя я почему-то чувствовал все. Слово «слишком» то и дело пробивалось сквозь их эмоции, чтобы показаться во всей своей капризной красе. Мне было непонятно, зачем остальные дети так стараются выделиться, понравиться этим надменным взрослым. Неужели они не понимают, как те к ним относятся?