По ту сторону Солнца - стр. 112

Арун Гиридхари замолчал и, не мешкая, приткнул к краю рта Даши кусочек мяса, слегка надавливая и тем, поощряя его открыть, да достаточно нежно, скорее даже полюбовно, с родительской заботой и попечением в голосе сказал:

– Первая пища на планете Велесван ссасуа получает из рук ассаруа, дабы тот помнил, чьей руке обязан своей жизнью. Открывайте рот, голубчик, я вас покормлю, або вы вельми утомлены, – дополнил он, и в такт его колыхающемуся бархатистому голосу подпела струна гуслей. И Дарья, не мешкая, приняла в рот кусочек мяса, однозначно варенного, и, как она любила хорошо просоленного, отдаваясь в воспитанники, этому велесвановцу с радостью.

– Он вас не понимает, голубчик, – отозвался Арун Гиридхари. Сейчас он стоял на дорожке, ласково поглаживая по голове, поднявшуюся на ноги птицу, которая как конь, взбудоражено, переступала с ноги на ногу, словно просилась в путь.

Эту фразу негуснегести сказал, потому как одевающий Дашу, Ури, очень плотно обвил вокруг ее бедер полосу бело-золотистой ткани, а она попросила несколько облегчить давление.

– Не слышит? – переспросила Дарья, почему-то в общение с негуснегести не ощущая как было дотоль с Девдасом напряжения, точно знала его очень давно.

– Не понимает перундьаговский язык, голубчик, – повторил Арун Гиридхари, на чуть-чуть прекращая голубить голову птицы, покрытую рыхлым, серо-стальным оперением, и оборачиваясь. – Ури говорит на языке велесвановцев.

– Шумно выдыхаемом через ноздри, – проронила Дарья, услышав, как перебил на последнем слоге собственную речь шумным дыханием негуснегести, сопроводив ее легким дрожанием струны гуслей, и Ури немедля ослабил хватку ткани на талии.

– Умница, – также враз откликнулся Арун Гиридхари, теперь сызнова разворачивая голову к птице и проводя правой рукой по ее спине. – Вы голубчик, просто умница, ко всему прочему еще очень проницательны. Вы мне нравитесь все больше и больше.

Теперь негуснегести слегка надавил на спину птице, находящейся почти наравне с его грудью, и та, согнув ноги в коленях, опустилась на дорожку.

– И вы мне тоже ассаруа нравитесь. И я очень рада, что вы меня забрали к себе, – отозвалась Дарья, просовывая голову и руки через проемы голубой туники, обработанной по низу, горловине и рукавам белой блестящей лентой.

Ури поправил одетую тунику на ссасуа и тот немедля направился по ковровому настилу (как оказалось весьма прочному) к каменной дорожке. Даша остановилась подле негуснегести, со страхом поглядывая на лежащую под ногами мощную птицу, сейчас завертевшей головой, и замерла.