По ту сторону окна - стр. 3
Утром было свежо из-за морозного воздуха, который проник в комнату, несмотря на то, что оконные рамы были предусмотрительно заклеены бумагой. Проснувшись, я долго лежала с закрытыми глазами, дышала ощущением безмятежного детского утра. Внизу, на кухне, родители о чем-то переговаривались, бабушка громыхала тарелками. Вот он, канун нового года. А мне снова десять.
– Зачем ты сделал это? – плакала я.
– Зачем?.. – раздался задумчивый голос.
Я вздрогнула. Наваждение рассеялось, я не успела поймать его за хвост. Жаль.
После завтрака бабушка продолжала судорожно хлопотать, словно решив все дела, накопившиеся за год, переделать за день. А мы отправились на каток. Мама выглядела довольной, когда мы обулись в привезенные из Москвы коньки. Она была права: они пригодились. И мы с папой великодушно решили не говорить ей, что цена коньков в прокате составляла всего двести рублей с носа.
На катке, к моему удивлению, даже играла музыка, причем, казалось, плейлист составляла толпа незнакомых людей с разными вкусами. Тут вам и Земфира, и Битлы, и Сердючка, и не знаю уж чей агрессивный рэп. Даже рождественские песни к случаю подобрать успели. Как говорится, все включено.
За дверью – дверь, за шагом – шаг, тропинкой в лес, через овраг.
Каток находился возле леса. Летом он, конечно, был вовсе не катком, а футбольным полем, куда мы забирались, когда грубые, тощие и губастые подростки, вдоволь наигравшись, расходились. Темнело быстро, но мы приноровились бросать свой детский надувной мячик под светом фонаря. Мы…
За дверью – дверь, за шагом – шаг, тропинкой в лес, через овраг.
Если подняться на трибуны, самое крайнее сиденье будет отмечено крестом. В мои десять я нацарапала его ключом. Под этим стулом мы оставляли сюрпризы друг другу и незнакомцам. Мы всегда следили за людьми, которые сидели на этом особом месте. Некоторые даров не замечали, а другие удивлялись.
Я поднялась, чтобы проверить. Часть сидений давно заменили, но этот сектор остался нетронутым. Словно наш крест защищал его от вмешательства времени. Я провела по кресту пальцами.
Перед глазами возник давно позабытый душный июньский день, когда мы с Юрой нашли под этим сиденьем нетронутую бутылочку газировки. Видимо, кто-то забыл ее, но нам казалось, что это дар кого-то таинственного, что газировку оставили специально для нас. Хотя этот дар и не шел ни в какое сравнение с тем, что мы позже нашли у реки, да и о магии мы еще ничего не знали, но, возможно, в тот миг впервые ощутили дуновение волшебства.
Я быстро выпила свою половину и отдала остаток Юре, а он умудрился все вылить на себя. Стоял жутко несчастный, весь липкий и, очевидно, осознавал, как ему попадет от мамы. Но сказал лишь: