По ту сторону изгороди - стр. 6
– Сможешь пострелять по крысам.
Антон не сразу понял, о чем говорил брат. Перевел взор от чехла на поясе к лицу. Проследил за Сашкиным взглядом и с удивлением отметил, что сжимает в правой руке рогатку. Он точно помнил, рогатка была спрятана под футболкой до того момента, пока не взглянул на чехол от ножа.
– Да разве прицелишься в такой темноте, – сказал он, поспешно убирая рогатку за пояс и думая о силе и энергетике старого, ржавого метала, гипнотизирующего, заставляющего совершать бездумные действия. Интересно, а если бы Сашка не одернул, то как далеко он зашел? Натянул бы резинку? Вложил бы гайку?
– Да, – протянул Сашка, – мрак, как в душе Насти.
Он засмеялся, легонько подтолкнул Антона, приглашая разделить с ним веселье. Но Антон даже не улыбнулся, он не хотел думать ни о Насти, ни о ком-либо другом из приемной семьи. Только не сейчас, только не рядом с братом.
– Ладно, я пошутил, – примирительно сказал Сашка и взъерошил волосы на голове Антон, точно так же, как делал отец.
Антон нахмурил брови, надул щеки и дернулся в сторону от посягательств брата, быстрыми движениями поправил прическу. Повернулся в противоположенную сторону и направил фонарик в темноту зала.
Сашка как-то сказал Антону, что в новых местах нужно внимательно осматриваться, прикидывать расположение окон и дверей, чтобы знать куда бежать, как побыстрее выбраться на улицу и не заплутать в доме. Этим Антон и занялся. Слабый свет от фонаря почти не рассеивал темноту, и Антону приходилось просить брата светить своим мощным фонарем на дальние стены и далекие углы.
Мрачный, пустой зал с высоким потолком и черными стенами пугал Антона, внизу живота, под пупом появлялось распирающее чувство, словно когда-то проглотил сдутый футбольный мяч, а теперь, от страха он надувался и давил на живот. Но куда больше его встревожили окна с целыми стеклами. Не должно быть такого, чтобы в пустовавшем несколько десятилетий доме окна не были выбиты. До них должны были добраться бомжи или наркоманы, да просто дурная шпана, ломающая всё, что можно сломать. Стекла подернуты толстым слоем пыли, не пропускающим дневной свет, ручки обмотаны паутиной, а на деревянных подоконниках облупилась и вспучилась краска.
Ему привиделась страшная картина, так отчетливо, будто однажды он пережил подобное, а теперь память решила воскресить забытые воспоминания. Он стоит по ту сторону окна, прижимается вплотную, вглядывается в грязное стекло. В нос попадает пыль при вдохе, он чувствует запах земли и перегнивших листьев. Чихает и в этот самый момент на стекле проступает полоска света, как раз на уровне глаз. Он чуть отдергивает голову и видит, как сухая ладонь похожая на засохшую кожуру от яблока, вытирает грязь со стекла. Затаив дыхание наблюдает и ждет, пока рука закончит очерчивать полукруг. Он знает кому принадлежит рука, знает, кто стоит по ту сторону от окна. Он не видит, но чувствует улыбку на сером, безжизненном лице и ледяной взгляд больших черных пуговиц.