По ту сторону. Детектив - стр. 22
– А без денег – разве жизнь?
– Прибавят, прибавят… если придумаете что-то, – в двери стояла Настя. В руках у нее была бутылка воды и чайник. – Держи, Сеня, чтоб тебя тут удар не хватил. А я чайку попью, пока нет никого.
Она подошла к комоду и достала чашку с золотым рисунком.
– А что придумать-то? – Денис придержал соскользнувшее было с него махровое полотенце.
Настя усмехнулась, взмахом ресниц отметив его движение.
– Стесняешься? Да ничего, меня не вытошнит.
– Да, Ден у нас как с картины сошел… – Роман прищурился, оценивающе посмотрев в глаза Дену.
– Какой?
– Смерть Святого Себастьяна. Голубая мечта гомосексуалиста.
– Вот она – эволюция представителей сексуальных меньшинств: Чайковский – гомосексуалист, Меркьюри – гей, Баксов – пидор, – Настя налила себе чая. Яркая лампа просветила насквозь тонкий австрийский фарфор, цвета слоновой кости, придав новый оттенок коньячной охры его наружным ребристым стенкам.
– А Ден кто? – рассмеялся Роман.
– Ты еще спрашиваешь…
– Послушай, ты, девочка с большой дороги… – Ден вдруг злобно сощурил глаза. – Сама-то ты что из себя представляешь?
– То же что и ты – простую неудачницу.
– Не рано ты нас всех записала в неудачники? Может вся неудача твоя в твоей простоте?!
– Ты хочешь оскорбить меня? Или цепляешься к словам? Обычная неудачница. Так лучше? Или ты меня за дуру держишь?
– За гуру, – рассмеялся Ден, смешно мотнув головой и сделав круг вокруг своей оси. – Мы студенты ВГИКА! Да за наше место многие отдали бы большие деньги!
– Но оставили их при себе, – слова Володина прозвучали резко.
Настя рассмеялась.
– Что, малышка, за дерьмо нас держишь? – Роман поднял ногу и дотронулся до старинного фарфора большим пальцем левой ноги.
– Ну хорошо, – Ден сдернул полотенце и остался в чем мать родила. – Сама-то ты о чем мечтаешь? Ты же учишься на актерском. Может станешь еще великой и… богатой, – он придержал свои гениталии всей пятерней, возможно инстинктивно, а может быть из позерства.
– Красивой, – перебил Роман и весело заржал.
– О славе, – спокойно ответила девушка.
– Это что, друг Сени? – хихикнул снова Роман.
– Так тебе 23 года, – вдруг ожил Арсений. – Будет у тебя слава.
– Ковровая дорожка к траппу? Сомневаюсь… Вертолет на крышу пентхауса… Клад…
– А что за клад?
– Так хотелось в детстве… Подходишь к какой-нибудь старинной стенке… пнул сапогом… и посыпались золотые монетки… золотые украшения… жемчуга…
– А почему не в пещере? И мстить… Мстить всем, кто хоть раз косо на тебя посмотрел. Граф Монтекристо будет сниматься заново! В роли графа – наша Настя, – Роман захлебывался словами, он хохотал. Его круглое лицо стало еще круглее, глазки сузились. Выражение покровительственной надменности усилилось. Молодое лицо покрылось складками, хорошо видными на загоревшей коже.