По тонкому льду - стр. 34

Я стараюсь даже не смотреть на Максимилиана лишний раз. Весь вечер после того, как нас обвенчали, а затем отправили на торжественные места жениха и невесты, мужчина то и дело по-хамски берёт меня за руку или приобнимает незаметно для всех. Он умело управляет моим телом, явно зная, в какие моменты дотрагиваться, чтобы вызвать нужную реакцию. Да, теперь это мой законный муж, имеющий полное право на такое поведение, но я чувствую себя некомфортно от подобного рода собственнических прикосновений. Меня переполняют переживания, будто теперь я совершенно не владею собственным телом, став куклой, принадлежащей другому человеку, который с сегодняшнего вечера может делать со мной всё, что пожелает.

Кажется, гости не замечают моего рассеянного состояния или списывают это на простое волнение. Все вокруг веселятся, играет громкая музыка, люди танцуют под зажигательные мелодии, отрываясь по полной; кто-то выпивает, а кто-то совмещает алкоголь и танцпол вместе.

Мы сидим за столом со светлой скатертью по центру роскошно украшенного сада, чуть поодаль от других фуршетных столиков. К нам то и дело подходят люди, выражая своё почтение семьям Галанте и Лучано и поздравляя с этим великолепным событием. Среди гостей не видно знакомых или родственников Максимилиана, здесь только люди Сиэтла и приближённые к Дженовезе и Лучано. Я понимаю это по тому, с какой опаской они обращаются к моему новоиспечённому мужу, словно он за одно неправильно сказанное ими слово набросится и задушит своими собственными руками. Собравшиеся явно ощущают от него ту самую опасную энергетику, которая почему-то не распространяется на меня. Внутри сидит необъяснимое ощущение, что со мной глава клана «Galante Family» совершенно другой.

Я вижу, как люди смотрят на моего мужа, на их лицах, несмотря на веселье, застыло выражение недоверия и опаски к его персоне. В мою же сторону направлены взгляды жалости, они знают, все знают, что за человек Максимилиан Галанте… Только меня одну отец не соизволил посвятить в эти дела, рассказать о том, кому продал свою единственную дочь.

За весь вечер мы не обмолвились между собой ни словом. Я только и ловлю на себе пожирающий и многообещающий мужской взгляд.

– Выпей, – словно прочитав мои мысли, муж протягивает бокал с красной жидкостью, – ты слишком напряжена, Ариела.

– Спасибо, я не пью, – прочистив горло, пытаюсь тактично отказаться от алкоголя, при этом не задеть мужчину, чтобы не злить.

– Знаю, – продолжает держать бокал перед моим лицом, – я разрешаю тебе, пей.

С изумлённым выражением лица поворачиваюсь к мужу. Откуда он знает, что отец запрещал нам с мамой это делать? Не то, чтобы я мечтала о выпивке, а он не позволял, просто у нас изначально так было принято.