По темной стороне - стр. 13
Желтоглазый появился в галерее как раз в тот момент, когда я, пнув на прощание стул, вновь побежала.
Теперь уже наверх.
Лестница, после преодоления которой дрожали ноги, узкий полутемный переход, еще одна лестница поменьше, коридор, еще коридор, мрачная анфилада, потом еще один коридор, и я оказалась в заброшенной части замка.
Нет, выглядела она совсем так же, как и та, в которой жила я, но интерьер был присыпан пылью, а кристаллы, казалось, горели не оттого, что тут кто-то ходит, но лишь потому, что их забыли выключить. И даже пахло здесь забвением. Холодный сырой воздух, наполненный запахом земли и пыли.
Большинство комнат были закрыты, а те, что оказывались открыты, – пусты и не запирались изнутри. Голые стены, черные провалы окон. Жуть жуткая.
Перебегая от одной двери к другой, я металась по коридору в безумной надежде найти укрытие.
И не находила.
Ноги уже давно замерзли до состояния нечувствительных ходилок, я просто передвигала их, не ощущая ни колющей крошки осыпавшегося камня, ни холода старого, кое-где треснувшего мрамора.
Желтые глаза еще не видели меня, но я чувствовала, как тьма приближается, как она стелется по моим остывающим следам, безошибочно отыскивая дорогу.
Можно ли спрятаться от того, что видит тебя даже через камень?
Я оптимистично верила, что можно.
Очередная дверь после ряда разгромных неудач поддалась и неохотно, с возмущенным скрипом, открылась. Свет не горел, но я быстро нашла местный аналог выключателя и осторожно прокрутила его.
Это был кабинет. Оставленный незапертым, полностью обставленный кабинет с проходом, ведущим в небольшую скромную спальню, а там – еще одна дверь в коридор.
Заперев кабинет изнутри, я осмотрелась.
Пыльно, печально и очень… безысходно, что ли.
Книжный стеллаж, занимавший всю правую стену, угнетал пыльными забытыми книгами. На столе – бумаги, чернильница, перьевая ручка с засохшими чернилами. Кожаная папка и огромный черный череп.
Потрогав выкрашенные черным зубы пальцем, я невольно вытерла его о ночнушку.
Все ящички в столе были заперты.
Медленно обойдя стол, я осмотрелась и только сейчас заметила большую картину в красивой раме, висевшую на противоположной от книжного шкафа стене.
Семейный портрет. Он, она и ребенок.
На темном фоне неровных мазков выделялось золото резного стула, на котором, выпрямив спину, сидела темноволосая, красивая, но холодная женщина с равнодушным синим взглядом фарфоровой куклы. За ее спиной, положив руку на спинку стула, стоял мужчина. Массивный и хмурый, он был так же черноволос. Темные глаза с сурового лица смотрели тяжело и пристально. Как бы я ни встала, с какой бы стороны от картины ни замерла, казалось, он смотрел именно на меня.