По свежему следу - стр. 19
– Придумали!..
– Это не они придумали. В Северной Америке до сих пор живет индейское племя, которое так называется. Раньше они такие прически носили.
– Наши ничего своего придумать не могут.
– Это точно, даже прически. Ладно, трое их, говорите?
– Трое. Наглые до жути, Вадим. Видать, папеньки и маменьки большими деньгами ворочают.
– Необязательно.
Гардеробщица наклонилась к Галдину и спросила:
– У тебя машина есть?
– Есть.
– Такая же, как та, которая слева от бара стоит?
Когда Галдин подходил к «теремку», он обратил внимание на новый «Рендж Ровер».
– Нет, на такую мне не заработать.
– А машина этих трех ирокезов.
– Значит, родители у них очень неплохо упакованы.
– Чую, Вадим, что визит ирокезов сюда добром не закончится. А у нас сегодня охранник Боря не вышел на работу. Приболел. Второго хозяин брать не хочет. Все экономит.
– Кстати, тетя Вера, я тут весь персонал знаю. В курсе, что сутенер Жорик по совместительству является директором данного заведения, а его сестра тут главный бухгалтер. Но кто владеет кафе, мне неизвестно. Не подскажете?
– Это, Вадим, никто не знает. Кроме Жорика. Тот должен знать.
– Странно. Хотя сейчас многие стараются не афишировать свой бизнес, особенно те персоны, которым закон запрещает заниматься такими делами. Ладно, пойду.
Тетя Вера что-то сказала, но старший лейтенант не услышал ее. Он двинулся по коридору.
Первый зал заведения предназначался для тех посетителей, которые забегали сюда пропустить рюмку-другую и закусить нехитрым бутербродом. Второй побольше и посолиднее, с баром и стойкой. За ней Эдик. Завтра его сменит Володя.
Посетителей тут обслуживала официантка Надя, приехавшая в Москву из глухой провинции в поисках лучшей жизни и нашедшая ее в этом баре. Она и жила где-то в подвале этого здания.
Кабинки вдоль глухой стены, в них столики и диванчики на двоих. Посредине плитка, подсвечиваемая снизу, место для любителей подергаться под современную идиотскую музыку, жанр которой не определил бы ни один критик.
Справа от стойки столик на троих. Там сейчас сидели три девицы, снимавшие клиентов в этом заведении. Двадцатилетняя чернокожая Куна, уроженка то ли Нигерии, то ли Нигера, вроде бы училась в каком-то медицинском вузе. Когда только она успевала? Рядом Лора, девушка постарше, приехавшая с братской нам Украины, и москвичка Вика.
Эта восемнадцатилетняя безбашенная девица из благополучной семьи была очень даже хороша собой. Встретишь ее на улице и ни за что не подумаешь, что пред тобой жрица любви. Скорее одиннадцатиклассница, спешащая на сдачу выпускных экзаменов. Она любила носить школьную форму, а точнее, одеяние, похожее на нее, – белые туфельки, такие же гольфы, короткое коричневое платьице с большим декольте, фартук голубого цвета.