по спирали дыижение - стр. 50
Гном увидел их издалека. Он сбавил шаг и отдышался. В его заплечном рюкзачке, с которым Рансоль не расставался никогда, даже в самые критичные моменты жизни, всегда было много интересных вещей, среди которых и нашлась старая непочатая бутылка пива, невесть как сохранившаяся. Но сейчас она была более чем кстати. Рансоль кивнул головой своим мыслям, аккуратно отвинтил пробку. Он вылил туда зелье, приготовленное магом. Так же тщательно закрыл, несколько раз перевернул бутылку вверх дном, чтобы зелье хорошо смешалось с пивом, и несколько раз глубоко вздохнул, настраиваясь на разговор с подростками.
Он притворился слегка пьяным и нетвердой походкой направился к мальчишкам. Проходя мимо подростков, он как бы запнулся о предполагаемый камень и, смешно ругаясь, полетел в пыль.
Мальчишки обидно засмеялись и обозвали гнома долдоном – недомерком. В другое время гном сильно бы обиделся и попытался отомстить нахалятам, но сейчас это было как раз ему на руку. Он отлично сыграл свою роль. Начало было положено. Гном как бы невзначай выронил приготовленную бутылку, и она откатилась прямо под ноги мальчишек. Строй поддел ее ногой и легонько пнул Антонию, словно футбольный мяч – нападающему. Тот поднял ее, вытер от пыли и передал в руки другу.
– Ой, как нехорошо, господин гном! – пропел, кривляясь, Строй, рассматривая пивную бутылку со всех сторон. – Пьяница Рансоль. – И он притворно закатил глаза к небу. – Какой позор для Дейзихербора. Бедный мэр сойдет с ума.
– О времена! О нравы! – вторил ему Антоний. Он услышал эту фразу от бора, когда спустился в их деревню, чтобы развлечься. Мэру Антигалу тотчас доложили, что сын мага Олданского перешел границу дозволенного. Тотчас был сформирован отряд правопорядка, и ребенка-мага вернули в город под конвоем. Бедному мальчишке досталось тогда и от отца, и от мэра. Его вызвали на совет магов в министерство и долго объясняли, что маг не может напрямую общаться с бора без веских на то причин. Тем более ребенок. Антонию тут же стерли память, но та фраза мельника Осипа, произнесенная им в порыве гнева, когда четверо служащих мэра схватили хрупкого мальчика и грубо затолкали в трантобус, не исчезла из его головы. От воспоминаний того злополучного дня у мальчика не осталось и следа, единственное – эта полюбившаяся ему фраза. Он несколько раз на день мысленно повторял ее на разные голоса. Вслух он так выражаться побаивался, интуитивно полагая, что этого делать не стоит.
И вот сейчас он впервые произнес эти слова вслух. И они прозвучали так громко, так театрально-пафосно. Антоний краем глаза заметил, как Строй удивленно на него покосился. В их дуэте лидировал Строй, а Антоний всегда оставался в его тени. Ему было приятно почувствовать теперь свое преимущество, пусть и по такому ничтожному поводу, как произнесение несколько необычных слов.