По следам слов - стр. 40

Я обернулся.

Передо мной стояла девочка лет десяти. Она была одета в пижаму с подвернутыми рукавами и штанинами, вероятно, доставшуюся ей от кого-то из старших. Она дрожала от холода, потирая плечи. Ее легкие светлые волосы развевались, словно от какого-то незримого ветра. Но ветра не было. Лишь холод и расползающийся по комнате запах дыма. Она смотрела на меня большими глазами, не отрываясь, словно хотела запомнить всего меня, каждую мою морщину, каждый седой волос, каждое движение в лице. В глубине ее взгляда таилась улыбка. Но все равно в голове моей еще длился отзвук ее печального голоса. Она отчаянно прижимала к груди куклу. Как мать своего ребенка.

– Вот… Закутайся в это.

Я скинул с плеч свой плащ и почти всю ее накрыл им.

– Он пахнет плесенью и сыростью.

Мы вместе рассмеялись.

– Я весь год храню его во влажном подвале. Он и не может пахнуть по-другому. Но он теплый.

– Да. Мне и правда больше не холодно.

Ее волосы рассыпались по красной ткани.

– Как ты это делаешь?

– Что?

– Чинишь куклы.

Она покачала головой.

– Не делаю я этого, они сами.

Она произнесла это спокойно, как само собой разумеющееся, и взяла куклу из моей руки. Она поцеловала ее.

– Просто им надоедает быть куклами для бедных детей. Они тоже не хотят терпеть нашего горя и несчастий, поэтому пытаются хоть немного осчастливить нас тем, что поправляются. Вот этот вождь даже научился говорить, чтобы утешать меня, когда я грушу.

– Вот только не выдумывай! Куклы не умеют говорить. Я это точно знаю. Я так долго уже работаю с ними.

– Говорят, говорят. Просто ты никогда не грустил, дедушка. Ты слишком много смотрел на счастливых детей. Ничего ты не понимаешь. Глупый ты, дедушка.

Она запрыгала по комнате, путаясь в моем плаще. Ее волосы снова стали развеваться на невидимом ветру. Она радовалась. И вождь в ее руке радовался вместе с ней.

– Глупый, глупый, глупый!

– А где мой подарок?

Она хлопнула ладонью себя по лбу. Потом скинула плащ и убежала в другую комнату. Я посмотрел на очаг: угли сияли, как лава просыпающегося вулкана, и в комнате уже не было так холодно. Я стал искать взглядом что-то, чем можно было бы разжечь огонь. Ничего такого не находилось: все поленья уже сожгли. Я открыл сумку в поисках деревянных кукол. Тех, что были для детей богатых родителей. Они должны хорошо гореть, уносясь в небо вместе с дымом…

А потом меня накрыла какая-то тень. Тень чего-то страшного. И я проснулся.

Надо мной склонился начальник нашего лагерного барака и смотрел на меня злыми глазами. Он сказал тихо и грозно:

– Дед! Эй, дед! Пошли на улицу. Новый год.