По следам Штирлица и Мюллера - стр. 19
Впрочем, в начавшемся потеплении обе стороны преследовали собственные цели. Немцы надеялись за счет России в какой-то мере компенсировать свой политический урон и материальные убытки. Рассчитывали внедриться в советскую экономику, разрушенную гражданской войной, а если получится, то и подмять ее под себя, получить рынки сбыта. А на случай нового конфликта со странами Антанты русские выглядели естественными союзниками. Советское правительство тоже рассчитывало при помощи немцев восстановить свое разваленное хозяйство. Но и оно сохраняло «камень за пазухой».
Ведь победа в России, по концепциям Ленина и Троцкого, считалась лишь завоеванием плацдарма для грядущей, мировой революции. Согласно учению Маркса, победа социализма в одной стране могла быть только временной. А Германию видели эпицентром следующей революции, будущим союзником в войне с «мировым империализмом». Вторая попытка разжечь пожар в Европе не заставила себя ждать. Весной 1920 г. панская Польша, государство молодое, дерзкое, агрессивное, пользуясь поддержкой французов и англичан, решило округлить владения, отхватить у Советской республики ее западную часть. Но на полях Украины и в лесах Белоруссии поляки понесли жестокие поражения, и красные армии, преследуя разбитого врага, ринулись на запад. Причем Польшей ограничиваться не собирались. Тухачевский в своих приказах прямо указывал: «Вперед, на Варшаву! На Берлин!»
Черчилль и ряд других западных политиков предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами – уменьшить репарации, смягчить позицию к вооруженным силам и сделать из Германии «барьер» на пути большевиков. Правда, советское наступление быстро провалилось, и инициативы Черчилля не нашли поддержки в правительствах Англии и Франции.
Но резкие повороты европейской и германской политики косвенно отразились на карьере скромного мюнхенского полицейского Генриха Мюллера. Опасность разжигания новой революции обеспокоила германские власти. В полиции стали создавать специальные структуры для наблюдения за коммунистами и прочими экстремистскими организациями. При управлении полиции Мюнхена для этого стала формироваться так называемая служба безопасности. 16 октября 1920 г. в это подразделение перевели и Мюллера. Его начальником стал В. Фрик – будущий министр внутренних дел в правительстве Гитлера.
Вероятно, как раз тогда Мюллер впервые познакомился с коммунистическими доктринами, литературой, оценил качества тогдашних германских большевиков. Служба безопасности взялась за порученное дело грамотно, профессионально. Собирала информацию, обзавелась агентурой в левых группировках. Но результаты оказались более чем скромными. Серьезной борьбе мешала беззубая, «сверхдемократичная» конституция Веймарской республики. Привлечь революционеров к ответственности было невозможно. Однажды журналисты спросили полицай-президента Мюнхена Пеннера, знает ли он, что в Баварии существуют террористические группы, готовящие убийства левых лидеров. Он грустно вздохнул: «Да, существуют, но их еще слишком мало…» Словом, даже полицай-президент осознавал, что законными методами разделаться с антигосударственными организациями нереально.