По следам измены - стр. 27
– Слушай, я не хотел навредить тебе. Не думал, что Кабан снова наведается. Я просто планировал обыскать твою машину, пока ты будешь отдыхать. Не люблю, когда кто-то хранит на меня компромат, – пытается оправдаться Мороз.
– Лимит доверия исчерпан, – бормочу я.
Тяжело бороться с накатывающим сном. По лбу стекают капельки пота. Влажные пряди прилипли к лицу, и я пытаюсь смахнуть их, но безрезультатно.
– Я действительно просто хотел найти записи и удалить их. Ты мне понравилась. А как ловко ты Кабана уделала – это отдельная песня. Ты ведьма? Знаешь, чтобы он так легко повёлся на твои сладкие речи, а не приложил чем-то по голове – это слишком удивительно. Ты бы стала лучшим информатором.
Слова Мороза размываются в голове.
– Вот только как ты докажешь, что он собирается убрать барона?
Я молчу. Хватит с меня откровенностей. Знаю, что Мороз всё равно будет оказывать мне содействие в дальнейшем, но доверия ему действительно больше нет. Ребята приезжают удивительно быстро. Кабан только-только приходит в себя и говорит, что мы ничего не сможем доказать.
– Что с тобой случилось? – присаживается рядом Воронов. – Что за задержание? За что мы их вообще берём?
– Этот, – киваю в сторону Кабана, – ранил этого… – теперь в сторону Мороза. – Последняя запись, – бормочу я, протягивая мужчине диктофон. – Меня опоили снотворными. Боюсь, дольше бороться не получится.
Голова тяжёлая, виски сдавливает. Я начинаю терять связь с реальностью и чувствую, как крепкие руки подхватывают меня.
– Лёха, проследи, чтобы обоих доставили в участок. Ей нужна медицинская помощь, поэтому я отвезу её в больницу. Запись прослушай по пути.
Уверенные шаги мягко убаюкивают, и я погружаюсь в сладкий сон. Чувствую себя младенцем в материнских руках. Так хорошо. Кажется, я даже вцепляюсь пальцами в рубашку Ворона и утыкаюсь лбом в его грудь, но не могу быть до конца уверена, что это так.
Просыпаюсь в больничной палате. Первое, что бросается в глаза – серый потолок. Он должен быть белым, но кто бы его покрасил?.. Запахи этого места я узнаю в любом состоянии, даже если окажусь здесь с завязанными глазами. Раньше они вызывали отвращение, но со временем привыкла. Я редко оказываюсь на больничной койке сама, но часто навещаю коллег или прихожу с допросами.
За окном уже темно. Рука затекла, но я не могу сейчас сильно двигать ею, потому что всё ещё капает капельница.
Поворачиваю голову на звуки размеренного посапывания рядом и замечаю задремавшего на стуле капитана. Он может выглядеть милым, когда не бросается колючками. Всё это время он не оставлял меня? Приятно, конечно, но пусть не рассчитывает, что буду за это благодарить его и закрою глаза на неприязнь ко мне.