По следам Барабашки - стр. 9
Если в избе пели, то невидимка любил подпевать. Сам дед охотно затягивал «Солдатýшек». На вопросы отвечал не без юмора и по поводу своего хриплого голоса пояснил: мол, был на празднике. С нахалами не церемонился. Когда местный кузнец, услыхав голос, пообещал прикончить домового, то в ответ раздалось: «Я те сам убью». И в лицо обидчика тут же полетела портянка.
Однажды сообразительные хозяева взяли крест на длинном шнурке и бросили в ту сторону, откуда доносился голос. Когда зажгли огонь, то увидели, что крест оказался на Анюте, сидевшей на печи. В присутствии той же Анюты странно вели себя часы – то останавливались, то снова шли. В общем, компромата на неё было достаточно. Но всё же и сельчанам, и местным властям хватило ума не подозревать девчонку ни в психических сдвигах, ни даже в озорстве. Тёмные жители Силина скорее были склонны обвинить Анютину мать, которая-де «али прокляла свою дочку, али дурно выбранила, вот к ней и привязались «нечистые».
В наше время, конечно, Анюта так легко бы не отделалась. Ведь кроме неё проказить в избе больше некому: у остальных дочерей алиби, а без этой никакие чудеса не происходят – точь-в-точь как в нашумевшей истории с Сашей К. из Енакиева. Там голосов не было, но зато в квартире сами собой вспыхивали вещи, причём только в Сашином присутствии. Конечно, не обошлось без психиатров. Комиссия специалистов НИИ клинической психиатрии Всесоюзного научного центра психического здоровья Академии медицинских наук пришла к такому выводу: «На момент освидетельствования каких-либо психипатологических расстройств у пациента не выявлено». А вот профессор Е. Щебрина, тоже психиатр, примерно в то же самое время поставил другой диагноз – «невротическая реакция с пироманией». То есть такой пациент запросто мог поджечь что угодно. Когда же у Саши вспыхнула на голове шапка, то ещё один профессор-психиатр Ф. Кондратьев объяснил это по-своему: химия плюс мистификация.
Ох, уж эти психиатры… Мало того, что ставят разные диагнозы, но ещё и друг друга не слышат. Нам всё-таки думается, что Ф. Кондратьеву видней. Он же тогда руководил отделением в Институте общей и судебной психиатрии имени Сербского, а имени Сербского – это очень серьёзно. Не случайно в своё время печать назвала упомянутое учреждение символом карательной психиатрии. Взгляд на психику там такой, понять который не всякому психически здоровому человеку под силу. Например, если ты математик, а интересуешься психологией и философией, то специалисты в таком эрудите не так давно усматривали шизофрению. Борешься за права крымских татар – ты психопат-сутяга. А если биолог берётся сочинять стихи, то налицо «расщепление личности». Недаром же профессор Г. Морозов, долгое время возглавлявший институт, проинформировал представителей Международной Хельсинкской Федерации: мол, советской психиатрии менять свою практику нет нужды. Похоже, и не меняют.