По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918 - стр. 84
Наконец, дотоле молчаливый телефон вдруг ожил и заговорил. «Ту-ту-ту-ту-ту…» – послышались частые гудки. Это был условный вызов штаба полка. При этих звуках мы все просияли от радости, для нас они были дороже и приятнее любой симфонии Чайковского.
– Слава богу! Наконец-то!.. – воскликнул адъютант, быстро поднося трубку к уху.
– Штаб полка слушает! Кузьменко, это ты?
Телефон был новой конструкции и с сильным зарядом, поэтому, стоя в двух-трех шагах от трубки, можно было разобрать каждое слово.
– Так точно, ваше благородие! Линия была порвана недалеко от позиции около самой речки… Бьет с артиллерии здорово и с пулеметов… нельзя подня…
Кузьменко не докончил этого слова и внезапно умолк.
– Кузьменко! Кузьменко! – звал адъютант. Но телефон молчал. – Вероятно, или тяжело ранен, или убит, бедняга… – с тоской в голосе пробормотал адъютант и нервно расправил свои длинные усы.
– А может быть, опять порвалась линия, – заметил я.
– Нет, линия цела, потому что слышны разговоры, – ответил адъютант. Должно быть, говорят между собою батальонные командиры. Сейчас я вызову первый батальон. – Адъютант нажал клапан. Раздался протяжный нежный гудок. – Первый батальон слушает?
– Эй, кто говорит? – послышалось в трубке.
– Адъютант. Ну, как у вас дела, Иван Иванович?! – с оттенком беспокойства проговорил адъютант, узнав голос командира 1-го батальона капитана Шмелева.
– Ничего, слава богу, все обошлось благополучно… Сволочи австрийцы пять раз на нас наступали… только что отбили последнюю атаку… Накрошили их как капусту… Думаю, что на сегодня они нас оставят в покое… Мы им задали такого жару, что не скоро опомнятся… Стрельба уже затихает…
От 2-го и 3-го батальонов тоже пришли благоприятные известия. Австрийцы всюду были отбиты с большими потерями и атак больше не возобновляли. Командир полка был несказанно рад. Он потирал от (радости)[7] удовольствия руки и, подойдя к другому телефону соединявшему штаб полка со штабом дивизии, попросил вызвать начальника дивизии и передал ему о результате длившегося почти целый день боя таким уверенным тоном, как будто принимал в нем самое активное участие.
Между тем долгое отсутствие Кузьменко сильно беспокоило адъютанта, который его очень любил. Поэтому когда стрельба почти совершенно прекратилась, он послал другого телефониста к тому месту, где Кузьменко исправил линию, чтобы узнать, не случилось ли с ним чего-нибудь.
Через некоторое время посланный вернулся и принес нам печальную весть: Кузьменко был убит осколком, который попал ему в грудь. По словам телефониста, он лежал навзничь, и телефонная трубка так и осталась в судорожно сжатой руке.