По счетам - стр. 13

С этими словами Самарина ласково приобняла парня за плечи:

– Идем. У меня как раз и кипяточек поспел.

Делать нечего – Юрка покорно поплелся за тетей Люсей.

Барон сидел на скамеечке в саду, смолил одну за другой и покачивал ногой в такт невеселым мыслям. Минуты текли, а решения не было. Не складывалось. Самарин никак не выходил из головы, сидел в душе болезненной свербящей занозой.

С одной стороны, казалось бы, да и наплевать. Шут с ним. Но с другой – такое ощущение, что если эту занозу не удалить, то его персональная, Юрки Барона, совесть так никогда до конца и не очистится. Не факт, что на Страшном суде сие зачтется. Но, если уж и кидать понты, то разве что перед самим собой. А все остальные варианты суть есть позерство и грубая дешевка.

Ленинград, февраль 1942 года

Дверь открыл Самарин и посмотрел на Юрку так, что парень сразу понял – случилось что-то страшное. В подтверждение мелькнувшей догадки из дальней комнаты донеслись приглушенные рыдания тети Люси.

– ЧТО?!

– Лёлечка померла, – прохрипел Самарин.

– Как? Когда?

– Как ты ушел на работу, девок будить стали. Твоя проснулась, а нашу… вишь, не добудились. – На физиономии дяди Жени обозначилась гримаса досады. – Ч-черт! Черт! Один день! Всего один только день!!!

– Какой день?

– А такой! – Самарин достал из внешнего кармана телогрейки какую-то бумажку и затряс ею перед самым носом парня. – ВОТ! Только вчера получил-таки! Да куда там получил? Зубами выгрыз!!! А уж сколько я им за ради этой бумажки мануфактурного товару перетаскал?! У-у-у!!!

– Что это?

– Разрешение на выезд. Пропуск на троих, – дядя Женя развернул бумагу и с плохо скрываемым сарказмом зачел: – Явка на пункт эвакуации к 9:00. Взрослых – двое, несовершеннолетних – одно лицо.

Только теперь Юрка заметил, что в коридоре появились узлы и чемоданы. Еще утром их здесь не было. «Значит, все равно уезжают», – кольнуло в мозгу завистливое.

– А Ольга где?

– Там. В детской.

– Она… знает? Про Лёлю?

– Нет. Люська наплела ей что-то про… – Самарин презрительно скривил губы. – Про спящую красавицу. Которую лучше пока не будить, а то сказка испортится. Тьфу! Сказочница, блин!

– А Лёлю… ее… уже?..

– Днем дежурная труповозка квартал объезжала. На Пискаревку свезли.

– Можно, я к тете Люсе зайду?

– Да иди ты куда хочешь, – отмахнулся дядя Женя и, грузно протопав на кухню, загремел створками шкафчиков…

Юрка и тетя Люся вышли из комнаты в прихожую в тот момент, когда Самарин затягивал ремнями последний чемодан.

– Люсенька! Ну как ты?

– Что?

Жена посмотрела на него отрешенно, непонимающе.