По рукам и ногам. Книга 1 - стр. 33
Хозяином. Она зовёт Кэри хозяином.
– В общем, понятно… – пришлось топать в ванную за новым списком указаний по превращению меня в подобие хорошей наложницы, изображая вид, будто большого интереса в вопросах бизнеса Кэри у меня нет.
А он был, я, признаться, даже понять не могла, откуда. Этот «Шиффбау», который просто взял и откололся… Семейные разборки? Но с кем? Николь ведь сказала, что кроме Кэри нет других наследников.
Вдруг в дверь постучали, я даже обратно в комнату вернулась из интереса. Вдруг завтрак? А есть хотелось просто жутко, желудок впал в буйство, напоминая о голоде так активно, что игнорировать это было сложно. В дверях появилась молоденькая служанка, она странно, боком, будто у неё что-то болело, вошла в комнату и, сбито извиняясь за беспокойство, оставила на маленьком деревянном столике с единственной ножкой переполненную фруктами тарелку, после чего поспешно выскочила за дверь.
– Странная она какая-то, – я хмыкнула тихо, себе под нос. – Впрочем, они все тут…
– Может, новенькая? – Николь пожала плечами, видно было, что у неё этот визит тоже оставил смутное впечатление. – Я не видела её раньше.
– У нее будто болит что-то, – сварливый тон сейчас был ни к чему, но после ланкмиллерской грубости с утра пораньше так и рвался наружу.
Наложница деликатно пропустила это ворчание мимо ушей и, положив к себе на колени гроздь винограда для удобства, продолжила расчесывать волосы.
Я тоже не стала надолго зацикливаться, всё-таки голод по-прежнему давал о себе знать весьма настойчиво. Схватила с тарелки яблоко, опасливо пренебрегая экзотикой, и снова ушла в ванную, но уже через каких-то пять минут вернулась, понимая, что больше ничего ни с волосами, ни с кожей сделать не в силах. Чувство было такое же, как тогда, когда нас в бордель-кафе однажды накормили протухшей рыбой. Мучила жуткая тошнота и озноб, пробиравший всё тело. Я оперлась на дверной косяк, прилагая ощутимые усилия, чтобы не сползти по нему на пол. Чувствуя, как неотвратимо подступает пора обниматься с «белым другом». Ох, как я всё это ненавижу…
Николь при виде меня вскочила с кровати, но тут же тяжело осела обратно. Она была вся серая.
5. Скорбящее божество
Творилось что-то слишком отвратительное даже для моей жизни. Словно утопленная в тумане, я лишь изредка выныривала на поверхность, где был белый потолок, жёсткая койка, уколы, головная боль, жажда и тошнота. Тяжёлый запах спирта, пропитавший собой воздух, наволочки и стены. Так продолжалось, кажется, уже очень долго, так что монотонный писк приборов въелся в подкорку и потихоньку сросся с моим существом.