По праву сильного - стр. 36

Точнее, Михаил на меня не произвёл никакого впечатления, а Ольга почему-то бесит.

– Как насчёт завтра? – с придыханием спрашивает она.

Такое ощущение, что она копирует одну известную своей манерностью российскую актрису.

– Увы, – отмахивается Ящер. – На завтра я уже приглашён.

– И к кому же? – она презрительно стреляет в мою сторону глазами.

Мужчинам-то невдомёк, но я-то женщина, и мне хорошо понятны все эти ужимки. И если вначале мне было даже немного смешно, то сейчас дамочка явно перегибает палку.

– К Казимирову.

– Да ну? – удивляется Михаил. – Он, что, нашёл к тебе подход?

Ящер неопределённо качает головой и криво ухмыляется.

– А… – понимающе тянет Михаил. – Ну ты скажи потом, если можно будет поживиться.

– Так когда ты сможешь? – не унимается Ольга.

– Давайте в четверг, – подумав, отвечает Гордеев.

– Мы с женой будем рады. Да, Зайка?

Зайка радуется ровно до тех пор, пока Гордеев не говорит:

– Но мы с Ксюшей ненадолго. Максимум на одну ночь.

Я не успеваю отойти от шока, что Ящер тащит меня к своим друзьям, как Ольга, не удержавшись ляпает:

– Ничего, мы уже привыкли, что Ксюши у тебя на одну ночь.

15. Глава 15

– Оля! – шокировано восклицает Михаил.

Глаза Ящера сужаются, взгляд его не предвещает ничего доброго. Даже я ёжусь, хотя Гордеев смотрит и не на меня.

Атмосфера мгновенно накаляется. Почему-то у меня такое ощущение, что если Ящер сейчас что-то скажет, то это будет что-то необратимое.

Михаил, видимо, знающий Гордеева достаточно хорошо, пытается сгладить ситуацию.

– Оля, – густые брови сходятся на переносице, а кончик носа белеет от гнева. – Пойди-ка за стол, раз не умеешь себя вести.

Ольга не выказывает никакого раскаяния за хамство. Она упрямо вздёргивает подбородок, в глубине ее глаз сверкает злость.

Как же!

Она строит из себя прима-балерину, а ей как нашкодившей собачке указывают на половик у двери. Тон Михаила весьма однозначен: хозяин недоволен своим питомцем.

– Что Оля? – огрызается она.

– Не тебе это говорить, – осекает её Ящер, и Ольга покрывается пятнами. Михаил же молчит, за нее не вступается, что меня удивляет, хотя она, конечно, хабалка, но все же его супруга, а он просто сверлит жену взглядом.

– Иди остынь, – велит Михаил Ольге.

Поджав пухлые губы, она зацокала в сторону столиков. Злорадно отмечаю, что утрированное покачивание бедрами делает ее похожей на кобылицу. Только пахнет она не навозом и потом, а дорогими духами.

Перевожу взгляд на Гордеева. Он всё ещё напряжён.

– Прости дурёху, я поучу её манерам, – мрачно обещает Михаил, глядя вслед жене. И у меня от его интонаций пробегает холодок по спине. Ольгу мне не жалко, но непохоже, что муж ее просто пожурит.