По понятиям Лютого - стр. 41
– Теперь твой черед, Студент, – услышал он, как сквозь вату. – У нас честный сход, всем дают слово, даже учащейся молодежи.
Послышались смешки, а кто-то нарочно громко загоготал, как гусь.
– Называй, кого выбирать в Смотрящие. А Редактор, так и быть, запишет.
– Только не тебя, косорылого, – выговорил сквозь зубы Студент.
Наступила тишина.
– Во как, – негромко сказал Матрос. – А что ж ты меня так невзлюбил, братское сердце? С чего вдруг погонялами погаными бросаешься?
– А я тебе и раньше хвосты не заносил.
Шея у Матроса побагровела, жилы натянулись. Но голос оставался спокойным:
– Может, тебя из-за тех семи тысяч жаба съела? Ты скажи, облегчи душу. Ну? Должок отдавать не хотелось? Рубли в темя стучат?
И тут Студент почувствовал тепло на озябшем пальце, украшенном перстнем со львиной мордой. Ободряющее тепло, будто стал за ним настоящий лев и с презрительным оскалом смотрит на противников. С такой поддержкой ничего не страшно! На него накатила волна уверенного, бесшабашного куража.
– Да мне начхать, Матрос, на твои рублики! – выкрикнул он. – А насчет погоняла еще больше скажу: сука ты и гнида!
В комнате образовался глухой вакуум, будто кто-то втягивал в себя воздух долгим-предолгим разъяренным вдохом.
– Потому что Мерин не сам помер! Ты его потравил, гад!
Матрос убрал ногу со скамьи, жестко поставил на пол: тук! Редактор грыз ноготь на большом пальце, улыбался Студенту тонкой, как бритва, улыбкой. Лица у всех вытянулись, глаза выкатились – ого, сейчас что-то будет! Тихие шаги сзади. Кто-то подошел, отрезая ему путь к двери. Студент понял, что молчать нельзя, он должен говорить дальше, «тереть базар» до победного конца! Потому что у блатных часто правым оказывается не тот, кто сильнее, а тот, кто умеет запудрить мозги серой массе.
– А что, скажешь нет? Кто с Мерином рядом сидел? Кому это было выгодно? Кто сейчас общину под себя подгребает?
– Матрос! О чем вопрос! – пробасил громкий, как колокол, голос.
Братва завертела головами, те, кто у стен стояли, подошли ближе. И все от изумления рты раскрыли: сходка добавилась еще одним участником.
За столом, сцепив синие, в татуировках, пальцы, сидел Лютый. Лицо, прямо скажем, зверское: как будто он лет двадцать оттянул по северным лагерям, замерзал, в шизняках пропадал, в побеги ходил, зоны на бунт поднимал, а уж душ загубил немеряно… Пальто расстегнуто, под ним ничего не надето, на мощной груди, под густым звериным волосом, черти забавлялись с голыми красотками, волки рвали человеческие тела, гуляли черные коты в черных цилиндрах, и посередине всего этого зияла оскаленная львиная морда.