По осколкам - стр. 28

– Дин… – от возмущения теряю дар речи. – Почему ты не веришь мне?

Я никогда ей не врал! Никогда!! Всегда был открыт весь до основания!

Закрыв глаза, она начинает надорванно, истерично смеяться и с болезненным стоном замолкает.

– Я готов сесть на детектор и ответить за каждый момент, бл*ть!

– Пошёл вон, Арсенин.

– Я не всё сказал.

– Окей. Продолжай.

– Дальше, Дина… Дальше мне было страшно и больно. Не меньше, чем тебе, слышишь?! Очень страшно было, – сглатываю я, вспоминая. – Я тоже был один. Беспомощность, сука!! Беспомощность и… Я не понимал, что происходит у вас. Врачи почти ничего не говорили. Ты же запретила. Сказала, что я – не отец. Я только знал, что всё плохо!! А за что?! За тёлку ту? Тогда это несправедливо. Не трогал я её! Х*р знает, как она упала туда! За то, что поехал на этот е*учий день рождения? Виноват!! За то, что не почувствовал грань – тоже виноват!! Но это же несоразмерно, Дин!

– Всё?

– Нет, – вдыхаю поглубже. – Я не только в этом виноват. Когда уехал… – опускаю глаза. – Я сломался и сошёл с ума. Было много наркотиков, грязи… тёлок, – мой голос пропадает. – Да. Это было. Не хочу врать. Зачем? Не знаю. Я ничего не соображал. Не позволял себе трезветь. Глушил и глушил. Не хочу за это просить прощения, – неровно дышу, съезжая опять с катушек от пульсирующей, удушающей боли в груди. – Не хочу!! Потому что это ты ломала меня и сломала. Ты хотела, чтобы я в этом утонул, и я тонул. Но больше не могу. Я хочу жить.

– Теперь всё?

– Теперь всё.

Выговорился. Прислушиваюсь к себе. Не становится, бл*ть, легче. Нисколько!

Почему?!

А потому, что не верит! Не чувствует! Не хочет разделить со мной!

А я хочу… Хочу её боль! Забрать, стереть, искупить. Что угодно! Но она не отдаст. Вижу по её равнодушной маске на лице.

– Жить? Живём дальше, Арсенин.

– В смысле?…

– Живём. Дальше. Я тебя больше не люблю. Мне всё равно – как и что было в той, прошлой жизни. В моей новой тебя нет.

– М.

Пытаюсь въехать в её слова.

– Попала. Больно. Заслужил.

– Уходи.

– Не могу.

Делю шаг к ней ближе, замечая, как бешено начинает колотиться венка на её шее.

– Диночка…

– Не трогать! – отдёргивает руку. – Ты грязный.

Смотрит на меня с отвращением.

– В яблочко, Дин. Давай ещё, – хриплю я.

– Я тебя презираю, Арсенин.

– Да я и сам… – хрипну окончательно. – Ещё?

Подхожу впритык, её губы начинают дрожать. Толкает ладонью в грудь.

– Ты отвратителен мне. Ничтожество!

Киваю.

– Ну, бей, Дин, давай! Сильнее! Чего ты… Ты же знаешь, я схаваю всё.

Её глаза наливаются слезами. Она часто-часто моргает.

– Просто уйди… – голос дрожит.