По осколкам твоего сердца - стр. 22
Это было ужасно, и я плохо помню этот момент. В голове сохранились лишь неясные обрывки – чей-то плачь, голоса, теплая рука Дилары, которая не отпускала меня все это время. Бесконечные цветы, грустная музыка. Дикий холод, от которого стыла кровь. И боль.
К этому дню я почти не плакала – больше не могла. Все, на что меня хватало – просто стоять, смотреть и молчать, время от времени приходя в себя. Один из таких моментов пришелся на самый конец, когда вниз стали кидать горсти земли. А я кинуть не смогла. Отвернулась, чувствуя, как меня заполняет паника. Дилара обняла меня и стала гладить по спине, шепча, что все хорошо, и она рядом. Паника немного отпустила, но мне стало плохо, и Ольга Владимировна поспешила увести меня.
Я не смогла проводить Диму достойно. Но пообещала себе, что вернусь. Что буду приходить часто – как к папе, пока не уехала из родного города.
Уже потом, вечером, я говорила себе, что буду сильной. Что главное – попрощаться с Димой в душе, а не там, на кладбище, но…
Но я не могла его отпустить.
Отпустить его – значит, потерять себя. Остатки себя. То, что еще не растворилось в этом чужом злом мире.
Время остановилось. Дни шли за днями, а я сидела в своей комнате, лишь изредка выходя в туалет. Почти ничего не ела – мама силой пихала еду. Она заботилась обо мне, но, кажется, сама чувствовала себя не очень хорошо. Ей часто было плохо, и тогда я говорила сама себе, что не имею права мучить ее и старалась есть. Ну или делать вид, что ем.
Отчим все это время вел себя спокойно, а может быть, мне просто не было до него дела, как и ему до меня. То, что произошло в подъезде, так и осталось висеть в воздухе. Мне было плевать, а Андрею это было на руку. Мама почему-то тоже больше не поднимала эту тему.
Лорд приходил в себя. Леха забрал его себе домой, и я была рада этому. Теперь нужно было пристроить Обеда, к которому я за эти дни очень привыкла. Он жил в моей комнате, никуда не выходя, и вел себя примерно. Но порою сидел на подоконнике, смотрел на дом, в котором когда-то жил, и глаза его были грустными. А может быть, мне просто казалось.
В школу я не ходила. И часами пересматривала те несколько видео с Димой, которые у меня были, кляня себя за то, что не сделала больше. Ведь была возможность, была! А я…
Я выучила их наизусть – каждый кадр. Знала каждое слово, каждое движение. Но каждый раз смотрела, как в первый. Затаив дыхание.
Первое видео. Дима сидит на диване в своей квартире, по одну сторону от него лежит Обед, по другую – Лорд, еще здоровый. Он смотрит на меня с осуждением, потому что не хочет, чтобы я снимала его, а я смеюсь за кадром. И говорю, что Дима похож на заботливого отца двух детей. Он закатывает глаза, а мне становится еще смешнее.