По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация - стр. 58

. В свою очередь, подчеркивая антинацистскую оппозиционность руководства 9-й армии, Светлов утверждал, что личный адъютант полковника Векманна лейтенант фон Реден выразил пожелание, чтобы в помещениях русских добровольцев не вывешивались портреты Гитлера. В итоге последние «так и собирали пыль на складе пропагандной роты»[300]. Он же писал, что «нацистского мышления, конечно, ни в малейшей форме не было и его считали враждебным, антирусским мировоззрением»[301].

Данная мифологема не соответствует фактам. Тот же Штраус, в отличие от генерал-фельдмаршала Вальтера фон Браухича или командующего 2-й танковой группой генерал-полковника Гейнца Гудериана, не пытался блокировать недоброй памяти приказ о комиссарах (Kommissar Erlass)[302], как это утверждал Гешвенд. Мемуарист, в частности, писал, будто Штраус «издал запретительный приказ», а Векманн «в виде меморандума этот приказ еще повторил и еще добавил, что солдаты вермахта ни в коем случае не следовали примеру СС и СД»[303]. Последнее опровергается свидетельствами из записной книжки другого эмигранта, переводчика одного из «разведывательных отрядов» 9-й армии Николая Ранцена: «29 июля. Ездил на вылавливание коммунистов… 5 октября. Сегодня попался в руки политрук. Свез его сейчас же в штаб дивизии. Сделали допрос – и к стенке»[304].

Одновременно утверждения Гешвенда и Светлова опровергаются текстом обращения к населению Штрауса от 12 сентября 1941 года: «Кто укроет у себя красноармейца или партизана, или снабдит его продуктами, или чем-либо ему поможет… тот карается смертной казнью через повешение. Это постановление имеет силу также и для женщин… В случае, если будет произведено нападение, взрыв или повреждение каких-нибудь сооружений германских в ойск, как то: полотна железной дороги, проводов и т. д., то виноватые, начиная с 16.9.41 г., будут в назидание другим повешены на месте преступления. В случае же, если виновных не удастся немедленно обнаружить, то из населения будут взяты заложники. Заложников этих повесят, если в течение 24 часов не удастся захватить виновных, заподозренных в совершении злодеяния, или соумышленников виновных. Если преступное деяние повторится на том же месте или вблизи его, то будет взято и, при вышеприведенном условии, повешено двойное число заложников»[305].

Следует сказать, что тогдашнее командование 9-й армии в лице Штрауса и Векманна не было после войны осуждено за военные преступления (впрочем, к заговору полковника Клауса фон Штауффенберга они также не примкнули).

Важно, что отчасти ценностные установки, а отчасти тактические цели командования 9-й армии, русских эмигрантов, а затем перебежчиков и военнопленных, перешедших на сторону противника, совпали. «В расположении 9-й армии решили создавать русские добровольческие отряды без разрешения главной ставки Гитлера. Так поступали и отдельные армейские корпуса»